Посмотрев вслед конникам, въезжающим в ворота замка, подозвал сержанта моих дружинников.

– Сержант, что там с твоими подчиненными? Надеюсь, потерь нет.

– Ваша светлость, убитых нет, есть два раненых, один ядро уронил себе на ногу, другой споткнулся и разбил себе нос.

– Хорошо, сержант, разбивайте лагерь. Выставить палатки, назначить дежурных и караульных в лагерь и для охраны пленных. Пленных к вечеру, еще раз проверив на предмет оружия, загнать в казарму, закрыть, выставить часовых. Кормить их будут замковые кухарки, вы можете послать охотников добыть к ужину свежего мяса, его тут достаточно бегает.

Сержант расплылся в улыбке и вежливо мне поклонился. Я махнул рукой, отпуская его.

Часа через три, увидев, что наконец убрали мертвых и трупы лошадей, я вскочил на Ветерка и в окружении своей хвостатой охраны направился в замок. Население замка старалось находиться от меня как можно дальше, но тем не менее почтительно кланялось. В стороне я увидел небольшую группу из шести человек, судя по плюмажу и перьях на шлемах, дворян; на поясе у всех были мечи. В принципе, зачастую дворянам оставляли личное оружие под честное слово не пользоваться им, так как они считались побежденными и поступали в полное распоряжение победителя. Но мне было нужно, чтобы у них даже в мыслях не возникло желания не подчиниться. Мне надо было их спровоцировать и запугать, и я, прекрасно зная, что оружие они могут отдать только дворянину, подъехал к ним поближе и, ни к кому не обращаясь конкретно, громко спросил:

– А почему этих петухов не разоружили?

Это было грубо и очень оскорбительно, я даже знал, что последует дальше.

– Вы не имеете права в такой форме требовать разоружения, – выступил вперед самый старший из них, с вислыми усами и небольшим шрамом над левой бровью. – Мы дворяне.

– Вы не дворяне, вы клятвопреступники, – нагнетал я, – вас всех вообще можно просто повесить.

– Вы, вы… Я вызываю вас! – покраснев, как вареный рак, произнес дворянин. – Если, конечно, вы благородный человек.

Это было как раз то, чего я и добивался. Спрыгнув с Ветерка, я отогнал Алого, который уже примеривался, как удобней откусить голову моему оппоненту. А тот стоял бледный, не отрывая взгляда от таргов. Присмотревшись к своему противнику, я увидел, что это мой ровесник девятнадцати-двадцати лет, а усы он, видно, очень уж бережно выращивал, чтобы выглядеть более старшим и солидным.

Ладно, будем менять планы, жалко парня. Тем временем нам очистили место. Для схватки я вынул меч и сразу же прыгнул вперед, мой соперник отшатнулся и попытался ткнуть меня мечом. На это я резко ударил по его мечу, перерубив его, и пока он соображал, что делать, ударил его по шлему мечом плашмя. Парень закатил глаза и упал, я вложил меч в ножны и, сняв латную рукавицу, попробовал артерию на шее. Бьется – значит жив. Разогнувшись, я посмотрел на остальных.

– Сложить мечи.

Тарги, выступив вперед, глухо рыкнули, обнажив клыки, и процесс пошел. Мне кажется, что даже с каким-то облегчением расстегивались пояса с мечами и бросались на землю. Подозвал одного из кентийцев, находившихся за моей спиной.

– Собери оружие и положи отдельно от остального, – распорядился я, понимая, что даже если отправлю их к королю, это оружие надо будет отправить с ними. А там уж все на усмотрение Даниса.

После чего направился в замок – хотелось взглянуть на сокровищницу, очень уж мне было любопытно. Герцог Жиронда считался самым богатым аристократом в королевстве, даже король уступал ему в этом.

Сразу же при входе располагался большой холл, и вообще первые этажи замков здесь всегда были этакими техническими этажами. На второй этаж, который и был жилым, вела широкая лестница. В замке было еще несколько этажей, расположение такое же, как и в моем замке. Первый этаж – кухня, кладовые, оружейная комната, комнаты для слуг и прислуги. На втором этаже находились две столовых, большая и малая, зал для приемов, и комнаты для гостей. На третьем располагались комнаты для молодого поколения хозяев, комнаты для гувернеров и гувернанток, комнаты для обучения и игр. И на последнем располагались покои герцога и герцогини, его кабинет, библиотека. Ну вот, в принципе, и все. Конечно, все это варьировалось в зависимости от состояния и статуса хозяев. Замок мог быть ниже, меньше, но большой разницы в расположение практически не было. В холле на креслах сидело два моих дружинника, при виде меня они встали и поклонились.

– Вы уже нашли сокровищницу? – спросил я их.

– Да, ваша светлость, там сержант и казначей делают опись и сверяются с записями книг.

– Тогда проводите меня к ним.

Сокровищница располагалась в подземелье, за несколькими дверями. Сержант и худой высокий старик с седой бородой, а также несколько кентийцев и дружинников составляли опись всего, что там находилось. За столом сидели два писаря, один вел запись монет, которые пересчитывали три дружинника, другой записывал ювелирные изделия и другие драгоценные камни, которые также считали и диктовали ему мои люди.

– Ну что тут у вас? – спросил я, входя в помещение.

Сержант выглядел каким-то ошарашенным и очень удивленным, на лице присутствовала даже бледность.

– Ваша светлость, суд по книгам учета, тут должно находиться почти семьсот тысяч золотых монет и на двадцать тысяч украшений и ювелирных изделий. Сами понимаете, чтобы все посчитать, надо не один день, – проговорил он по-кентийски.

Я попытался сделать непроницаемое лицо, но наверное, мне это не очень удалось, губы так и расползались в улыбке. Я попытался сделать суровый и безразличный вид.

– Хорошо, сержант, считай, если вдруг увидишь нехватку денег, можешь спокойно убить этого хлыща вместе с его семьей, – проговорил я на общеимперском и подмигнул сержанту так, чтобы никто не видел.

– Ваша светлость, – начал убеждать меня казначей, – тут не может быть недостачи, герцог лично следил за каждой монетой и сам вел книги учета.

– Вы кто? – спросил я его.

– Карн Ивикс, казначей его светлости герцога Жиронда.

– Хорошо, я вам верю, но все-таки перепроверю.

Я повернулся и пошел к выходу, семьсот двадцать тысяч золотых монет, это же сколько поколений их собирало, уму не постижимо. Не зря говорили, что герцоги Жиронда удушатся за медный грош и другого удушат. А с другой стороны, мне же лучше, двадцать пять процентов королю, премия всем, кто принимал участие в осаде, остальное мое.

Завтра посылаю гонца с письмом к королю, пусть присылает доверенное лицо и повозки. Так, это же сколько ему… получается, сто восемьдесят тысяч, тогда мне – пятьсот сорок тысяч. Неплохо, неплохо. Только бы Данис не стал жадничать, куш-то огромный. Это сколько же лет собирали эти деньги? Если чистая прибыль у герцога за год составляет три тысячи монет золотом, то двести сорок лет получается. Но на самом деле, скорей всего, больше, лет этак на сто. Ничего себе. Вот так углубившись в расчеты и находясь под впечатлением от цифр, я шел и ни на кого не обращал внимания, пока уже в коридоре замка не столкнулся с какой-то служанкой.