Едва Джей Ар скрылся в коридоре, Лорна снова схватила ее за плечо.

— Винный погреб, — опять неистово прошептала она, — уходи быстрей. Запрись там. И, что бы ни случилось, не впускай моего сына, что бы он ни говорил. Ты поняла меня?

Лорна выглядела чертовски серьезно и совсем не походила на ту чокнутую старуху, с которой Кензи привыкла разговаривать. Но почему мать Джей Ара просит спрятаться в винном погребе? И не пускать туда ее сына? Бессмыслица какая-то…

Огни мигалки стали еще ярче, а вой сирены — громче. К фермерскому дому вела длинная, практически прямая подъездная дорога. Копы уже совсем близко.

— Мам! Нет в сейфе никакого пистолета! — крикнул из коридора Джей Ар.

Лорна распахнула полу халата. Рукоятка пистолета — того самого, о существовании которого Кензи даже не догадывалась и за которым, якобы запертым в стенном сейфе, она послала сына — торчала из-за пояса ее домашних брюк.

— Маккензи, — угрожающе произнесла она, возможно, впервые назвав ее по имени, — в винный погреб. Живо.

Кензи развернулась и выбежала из гостиной.

* * *

Здание старого дегустационного зала находилось слева от фермерского дома, а дверь в подземный винный погреб находилась в конце этого самого зала, длиной почти с футбольное поле. Кензи бежала по двору, изрядно напуганная взглядом пославшей ее в погреб Лорны. Обезумевший Джей Ар искал пистолет, заткнутый за пояс своей матери. Копы на подходе. Ну что тут еще скажешь…

Войдя в дегустационный зал через ветхие двойные двери, Кензи пробежала по давно пустующему помещению мимо пыльных винных полок и длинной выставочной стойки. В задней стене зала имелась еще одна дверь, ведущая в подвал, и Кензи, обнаружив, что дверь открыта, щелкнула выключателем слева на стене, чтобы осветить лестницу. Закрыв за собой дверь погреба, задвинула засов и помедлила на верхней ступеньке, переводя дух. Потом приложила ухо к двери, пытаясь понять, не увязался ли кто-нибудь за ней. Ведь ей велели не пускать в погреб Джей Ара.

Она начала спускаться по лестнице вниз, туда, где вина хранились в помещении с регулируемой температурой. Тринадцать градусов, как говорил Джей Ар, причем для хорошей сохранности вин эту температуру необходимо строго поддерживать.

По мере спуска Кензи осознала, что в погребе явно теплее. При тринадцати градусах достаточно холодно, однако на лестнице было тепло и, по мере ее продвижения, становилось все теплее. Скорее здесь теперь обычная комнатная температура — градуса двадцать два или даже больше. Сойдя с последней ступеньки, она услышала звуки работающего телевизора.

Телевизор в винном погребе? В теплом винном погребе? Что, черт побери, происходит?

И тогда она увидела потрясающую картину.

Ее мозг воспринял все сразу. Большая комната, пустые винные полки, кровать, стол, лампа, стол с полупустой тарелкой, контейнер с «Брауни», гроздь спелых желтых бананов, бутылка воды; повсюду разбросаны игрушки всех видов и размеров.

А посреди комнаты стоял маленький мальчик с темными, коротко обрезанными волосами, одетый в коротковатую ему голубую пижаму и великоватые щенячьи тапочки; его руки обнимали плюшевого медведя почти такого же размера, как он сам. Плюшевого медведя, одетого в коричневый свитер с мордой какого-то животного.

Свитер с оленем.

Рука Кензи взлетела ко рту. Она была не в силах сдвинуться с места и потеряла дар речи. Могла лишь изумленно смотреть на этого маленького мальчика. Тот тоже смотрел на нее большими карими глазами, со смесью страха и надежды.

— Ты моя мама? — спросил он в очевидном замешательстве. Его мелодичный и очень тихий голосок заметно дрожал. Малыш отчаянно старался не заплакать. — Бабушка Лорна говорила, что за мной придет моя мама…

Кензи хотелось сразу успокоить бедного малыша, как он того и заслуживал, но она не успела ничего сказать, поскольку ее отвлекли сирены, завывшие прямо над их головами.

Ну вот и полиция приехала…

Глава 32

Ванесса Кастро оказалась классным водителем, как она и говорила, поскольку они добрались до Проссера за рекордные два с половиной часа. Когда они подъехали к ферме, ее уже окружили полицейские машины, а подходы к самому дому перекрыли желтой лентой. Прямо как в кино.

Устроившись на заднем сиденье машины Кастро, Марин все два часа молчала, раздумывая о том, что же они смогут найти, добравшись туда. Не похоже, что ее сын мертв. Марин думала, если это когда-нибудь случится, что почувствует дрожь в костях или укол в сердце, или проснется однажды утром и как-то просто узнает. Вот Фрэнсис в конце концов узнала. И Фрэнсис снились такие кошмары.

Но, может быть, то, что случилось с ней, просто совпадение и материнская интуиция вовсе не простиралась так далеко? Кастро говорила Марин не питать особых надежд, и она не питала. Но крошечная доля надежды все еще жила — доля той огромной надежды, что уменьшалась день ото дня с того момента, как похитили Себастиана, — она еще таилась в глубине ее сердца. Именно надежда и позволяла ее сердцу биться.

Кастро припарковала машину, и все они выбрались на свежий воздух. К ним немедленно направились два офицера полиции, и частный детектив предупреждающе сжала плечо Марин.

— Позвольте мне выяснить, что происходит, — сказала Кастро. — Держитесь.

Марин огляделась. Сцена выглядела ошеломляюще. Похоже, полиция и ФБР решили объединить усилия, и их бурная деятельность казалась еще более суматошной из-за метавшихся по ферме лучей от фар полицейских машин. Она не узнала здешних агентов и лишь подумала, что среди них нет следователя, работавшего по их делу. Один из них, отделившись от своей группы, подошел к Кастро и полицейским. Детектив, должно быть, что-то сказала о ней, потому что все они одновременно посмотрели на Марин. Но их разговор был не слышен, они стояли слишком далеко.

Вечером дом Сэла воспринимался иначе. В свете полной луны он выглядел еще более обветшалым, чем ей помнилось, еще заметнее стала покрывавшая окна грязь и облупившаяся краска на стенах. В дневное время холмистые виноградники создавали потрясающий фон, придавая этому дому иллюзорный деревенский шарм.

Марин не замерзла, но ее пробила дрожь. Ее сын где-то рядом. Тело начало покалывать, убеждая ее, что он где-то близко. И они найдут его, сколько бы времени ни заняли поиски. Что бы они ни обнаружили, в каком бы состоянии он ни был, Марин не уедет отсюда без Себастиана. Как будто прочитав ее мысли, Дерек коснулся ее руки. Она нервно отступила в сторону.

Кастро вернулась к Марин и Дереку и без вступления сообщила:

— У Сэла есть