Аларон не мог.

– Я просто подумал, что это интересная тема для диплома… – прошептал он. – Подумал, что я очень умный. Я никогда не предполагал, что могу оказаться прав…

Минуту они помолчали, а затем Мюрен стал расспрашивать юношу о краже – о том, когда он заметил, что записи пропали, о том, пытался ли он выяснить, кто мог это сделать. Аларон не пытался. В тот день он был просто сломлен, чтобы сделать хоть что-то.

– Если что-то вспомнишь или тебе придет в голову мысль о том, кто может быть с этим связан, приходи ко мне, – сказал ему Мюрен. Он протянул руку, и Аларон медленно ее взял. Какая-то его часть начала прощать капитана. – Ты хороший парень. Загляни, если вспомнишь что-то еще. Или если Грон Колл вернется.

Мюрен ушел, Аларон же так и сидел, глядя на падавший снег. Ему хотелось поговорить с Рамоном или Цим, но они были далеко.

Повозкой правил Ванн Мерсер. Аларона немилосердно трясло, однако напротив него сидела Цим, и это стоило любого дискомфорта. Под серебристым небом они ехали к имению Анборнов. Из их ртов вырывался пар. «Мы собираемся нарушить несколько законов», – размышлял Аларон, поражаясь самому себе. Он поглаживал корпус сделанного ими с Цим ялика.

Табор Цим вернулся в середине февро, так что в воздухе уже начинало чувствоваться приближение весны. Цыгане дожидались их на неухоженном газоне перед имением. Бедная Гретхен бросала на них встревоженные взгляды. Вот уже пару месяцев экономка жила в имении одна. Вдобавок она разделяла бытовавшие в империи страхи перед цыганами. Шесть ярких повозок выстроились по краям газона, а их владельцы рассыпались по траве. Повсюду носилась напоминавшая бабочек пестро одетая малышня. Такого количества детей Аларон не видел со времен учебы в коллегии. Их крики заглушали все вокруг. Одетые в белые рубашки и черные рейтузы мужчины стояли неподалеку, ухватившись за рукоятки ножей. Закутавшиеся в шали женщины подозрительно хмурились. Цим предупредила их, что римонцы магов не любят, но они приехали сюда, чтобы заключить сделку.

Несколько человек вызвались помочь Ванну разгрузить заднюю часть повозки и спустить с нее корпус ялика, после чего они под руководством Аларона стали устанавливать мачту с рулем и распутывать такелаж. Ванн тем временем беседовал с предводителем цыган Мерцеллом ди Реджией, отцом Цим. Это был высокий, гибкий мужчина с волнистыми волосами и впечатляющими усами. Все окружающие относились к нему с большим уважением – с человеком, который, влюбившись в неизвестную женщину-мага, оставил себе ее ребенка, явно следовало считаться. Они с Ванном потягивали кофе, посмеиваясь над царившей вокруг суматохой, словно были лордами, наблюдавшими за выступлением труппы комедиантов.

Аларон надеялся, что все будет выглядеть хоть немного серьезнее. Впрочем, не появись Цим у него во дворе неделей ранее, не получилось бы даже этого. Она была лучше Аларона во всем, чем они занимались, в данном случае – в зачаровании корпуса ялика таким образом, чтобы он поглощал и использовал воздушную тауматургию. Цим сидела в окружении цыганок, не обращая внимания на вертевшихся вокруг мускулистого вида молодых мужчин с длинными волосами и лицами, которые, казалось, просто неспособны улыбаться. Все они поглядывали на Аларона с враждебным превосходством. «Вот только вы, ребята, не способны заставить вещи летать, – мысленно парировал он. – Хотя, конечно, я пока тоже не знаю, сумею ли сделать это». Возможности провести тестовый полет в городе не было, так что попрактиковаться он не мог. Но если все получилось, то отец Цим купит ялик за большие деньги. «Поэтому лучше бы ему летать так, как он должен», – подумал Аларон.

Наконец ялик был готов – небольшое одномачтовое суденышко для двух человек, с глубоким корпусом и шестью втяжными стойками для приземления. Приходилось признать, что корпус выглядел несколько грубоватым, но Цим, которая, в отличие от Аларона, умела кое-как управляться с магией природы, ему с этим помогла. Воздушным магом она тоже была лучшим, чем он, зато Аларон знал теорию и был лучше подготовлен, поэтому мог считать этот проект большей частью своим. Работать с ней вместе было сплошным удовольствием, но даже это не могло сравниться с тем чувством, которое он испытывал, держа Цим за руку и помогая ей подняться на борт ялика под настороженными взглядами цыганских мальчишек. Увидев, что они готовятся к взлету, дети вздохнули, с трудом сдерживая свой восторг.

– Ты готова? – спросил он уверенно.

Цим нахмурилась:

– Ты точно знаешь, как управлять этой штуковиной?

Аларон пожал плечами:

– Ничего сложного.

Наверное, он слегка покривил душой, хотя юноша помнил кое-что из того, чему его учили в коллегии. Да и что им, собственно, было терять?

Его отец держал чашку густого черного кофе. Он одобрительно кивнул. Аларон помахал ему в ответ, и его мысли вернулись к полету. Воздушный гнозис всегда давался юноше с трудом, ведь он был магом стихии земли – элемента, противоположного воздуху. Впрочем, за время работы над яликом он обнаружил в себе небольшую склонность к стихии воздуха. К тому же ему нравилось строить судно, за исключением тех моментов, когда приходилось выковыривать занозы из-под ногтей.

Я никогда бы не закончил его без Цим, но она без меня никогда бы не узнала, с чего начать. Закрыв глаза, он позволил гнозису влиться в корпус. Легонько вздрогнув, ялик немного приподнялся над землей. Они с Цим радостно переглянулись, и девочка тоже стала медленно наполнять корпус своей энергией, пока веревки не остались единственным, что не давало суденышку взмыть ввысь.

– Отпускай! – крикнул Аларон.

Цим перевела его команду на римонский, и молодые люди отвязали веревки. Ялик взвился в воздух. Два фута. Три. Шесть. Дюжина. С земли донеслись восторженные возгласы наблюдавших за невиданным зрелищем. Внезапный порыв ветра наполнил паруса. Цим взвизгнула, а Аларон схватился за румпель.

– Поворачивай! – завопила девочка, указывая на деревья перед ними.

Рассмеявшись ее испугу, юноша потянул за румпель, и они медленно заскользили над поляной. Внизу раздавались приветственные крики на римонском. Дети бежали следом за ними, дико размахивая руками. Чувствуя, как его наполняет гордость, Аларон помахал им в ответ. Даже их отцы вскочили на ноги.

Внутри у юноши расцвели надежды. Но когда они повернули, корабль потерял ветер. Более легкая носовая часть ялика задралась вверх, так что теперь ветер дул им в лицо. «Это ведь плохо, да?» – подумал Аларон, стараясь сохранять спокойствие. Парус хлопнул по мачте. Затем он вновь поймал ветер, однако не с той стороны, с которой было нужно, и они начали медленно скользить назад. Румпель стал бесполезен.

«Это точно плохо», – признал он.

– Аларон, сделай что-нибудь! – закричала Цим, дико жестикулируя.

Оглянувшись в том направлении, куда она указывала, юноша увидел приближавшееся к ним огромное окно гостиной своей матери.

– Дерьмо! Приземляй его! – крикнул он, пытаясь выпустить гнозис из корпуса.