Переведено Д. Ньюманом, присяжным переводчиком

Контр-адмиралу Элфинстону от адмирала Спиридова

[указание в тексте Элфинстона:] NB Следующее нужно поместить на страницу от 9 июня.

Сообщение

В инструкциях, которые Ее императорское величество всемилостивейшая Государыня оказала мне честь выдать мне 15 июля 1769 г., о Вашем превосходительстве написано следующее:

«Вскоре по выступлении Вашем с эскадрою, отправится отсюда другая в трех линейных кораблях и двух фрегатах под командою контр-адмирала Элфинстона. Он будет иметь повеление идти как наискорее к Дарданеллам и занять там в канале выгодную позицию для пресечения всего водянаго в Царьград из Египта и других мест подвоза. Хотя, таким образом, цель экспедиции его будет совсем другая от порученного вам предмета и общих ваших с графом Орловым операций на твердой земле и в Архипелаге, однако, тем не менее, держась каждый из вас своего особливого вида и не смешивая их вместе, взаимные ваши действия могут по близости быть друг другу не малою помочью и облегчением, чего ради и не оставите вы по востребованию обстоятельств содержать и производить между собою частое и полезное для дел Наших сношение»509.

И во исполнение этих моих инструкций, которыми я был всемилостиво пожалован, насколько моя эскадра сделала и может совершить, я должен и повинуюсь им, а что касается Вашей эскадры, факты говорят о следующем:

Когда стало известно в гавани Наварина – места, завоеванного моей эскадрой и военными, – что Ваше превосходительство с эскадрой бросили якорь в Колотинской и Маратенизской бухте510 с сухопутными силами и припасами, Его сиятельство граф Алексей Григорьевич Орлов написал Вам прийти с Вашей эскадрой в Наварин. Но что Вы позднее сообщали, что Вы высадили наземные силы и припасы на Маратенизу и что, получив известия о том, что турецкий флот стоит в Наполи ди Романия, Вы отправились на его поиски и попросили подкрепления от моей эскадры, что, не теряя ни малейшего времени, было исполнено. Я сам с графом Федором Григорьевичем Орловым, с четырьмя линейными кораблями и одним фрегатом, чтобы прийти на подкрепление Вам, вошел в Колотинскую бухту, чтобы сухопутные части, которые Вы оставили позади, не подвергали бы себя опасности нападения неприятельских войск, чтобы мы могли взять их вновь на суда, сколько возможно, и чтобы другие не необходимые припасы могли бы быть отправлены на Броуновом фрегате в Наварин, завоеванный нами. Все это с возможной скоростью мы произвели, и затем я с графом Федором Григорьевичем Орловым, с четырьмя линейными кораблями и одним фрегатом отправился от Маратенизу за вами, но Вы сами пришли от Сериго в Колотинский залив со своей эскадрой, состоящей из трех линейных кораблей, и двух 32-пушечных фрегатов, и четырех* меньших фрегатов ([на поле приписано:] *трех транспортов*). Соединившись, Вы сообщили, что после первого столкновения, которое некоторые из Ваших кораблей имели с турками, неприятель ушел в Наполи ди Романия, куда Вы преследовали их, и что Вы и турецкий флот, и батареи стреляли друг в друга, но, наконец, когда Вы направились в нашу сторону, Вы, судя по движениям неприятеля, опасались, что он может Вас атаковать, так что Вы отступили со своей эскадрой к нам за Сериго, чтобы соединиться с эскадрой в Колотинской бухте, и что Вы надеялись* ([приписано:] *он должен был сказать боялись, ибо таково было мнение адмирала*), что турецкий флот, судя по курсу, которым он следовал, ушел в Константинополь. Когда мы узнали обо всем, что Вы сообщали, тотчас же было решено, что наша эскадра должна присоединиться к Вашей и, если мы встретимся с неприятелем, атаковать его, где бы это ни произошло. Соответственно, в тот самый день мы стали приводить этот план в действие, но, конечно, с объяснением, что так как Вы были и знаете, где оставили неприятеля, Вы должны идти туда и дальше первыми, и я с моей эскадрой последую за Вами, не отставая; что Вы должны давать мне Ваши сигналы, что и было сделано.

Эта погоня двух эскадр к Наполи ди Романия стала общей и, хотя я был на борту «Евстафия», почему я не вывесил своего флага, так как вымпелы не выставлены ни на одном из моих кораблей и фрегатов, я объяснил причины, что можно не показывать неприятелю, который видел Вашу эскадру, что адмирал пришел к Вам на подкрепление, чтобы он мог подумать, что подкрепление все является частью Вашей эскадры. Я не упустил, как возможно скорее передавать Ваши сигналы моей эскадре, чтобы они были исполнены, приказывая им, не мешкая, повторять за мной то, что приводится в действие по сигналам, которые Вы в любое время давали.

Когда мы увидели до того, как пришли к острову Спеце, что неприятель выруливает на Наполи ди Романия, и казалось, что он идет на нас в атаку, но, видя наши силы увеличившимися по сравнению с теми, что были у Вас ранее, он все равно не был слабее нас. Однако из страха или, возможно, незнания он начал избегать нас, лавируя между своими островами. После этого, согласно Вашим сигналам, за ним началась погоня, и это правда, что моя эскадра держалась возле меня в боевом порядке и, следуя тем же курсом, что и я, они гнались, как могли.

И хотя мои объяснения могут показаться Вашему превосходительству излишними, но их можно объяснить моим пылом и рвением к службе. Ветер дул в сторону неприятельского флота, и искусством управления или из‐за погоды их флот был разделен на три части, то есть авангард, боевой порядок (кордебаталия) и арьергард. Ясно, что по приказу или сами собой они шли беспорядочно, так как их кордебаталия появилась к нам ближе, чем были авангард и арьергард. И правильно, что «Не Тронь Меня» и «Саратов» из Вашей эскадры погнались за ближайшими к ним кораблями, чему после этого Вы на «Святославе» и остальные последовали. Я же и моя эскадра гнались за турецким авангардом, чтобы отрезать его и атаковать его или кордебаталию, которая была сильнее, нежели авангард и арьергард, но слабый ветер и то, что турецкие корабли ходят быстрее наших511, не позволило этого сделать, так что только «Саратов» и «Не Тронь Меня» смогли вступить в бой с ближайшей кордебаталией512. Между тем я в это же время расположился для наблюдений* по компасу за местом для нападения**, чему быстрое плаванье на ветре и соблюдение строя в порядке при нашем приближении не помешало, даже при том, что ветер поменялся.