Из-за повторяющихся оплошностей командора Барша я был вынужден, как только его корабль подойдет достаточно близко, лишить его командования – так как я узнал, что во время атаки в заливе Наполи ди Романия он передал командование английскому лоцману, который полностью управлял кораблем в бою, тогда как его капитан молился в своей каюте. Поэтому я приготовил следующий приказ. Я должен был лишить его полностью командования, и это бы ему понравилось, но я приказал ему выполнять обязанности под началом самого младшего лейтенанта – и это было единственное наказание, которое я мог тогда назначить в качестве примера другим* – примера, который был в высшей степени необходим. [Приписано на поле:] *В России считается обычным в качестве наказания заставить офицера исполнять обязанности барабанщика или рядового и получать жалованье по его рангу*.

Я отправил приказ на борт его корабля:

Капитан Степанов517 был старшим капитан-лейтенантом на флоте и вначале был на «Святославе», Барш всегда плохо с ним обходился, хотя он считался самым опытным офицером флота. После возвращения нашей шлюпки я слышал, что он [И. Я. Барш] так часто уменьшал паруса во время погони за неприятелем 5 июня потому, что он спустил две шлюпки и послал их на два венецианских судна518, прямо шедших из Константинополя, чтобы купить вина или иного, что смогут достать, не соображая, что так можно принести во флот чуму.

В 8 часов утра мы были между островами Термия, Зея, Андрос, Сирос519 и Тинос по направлению к E/ZN. Отправил транспорт «Граф Панин» на Зею узнать, есть ли там гавань для якорной стоянки флота и можно ли там раздобыть воду и свежие продукты. Военный шлюп «Почтальон» пропал из виду.

Пятница [28 мая]/8 июня [мс]. Первая половина дня и позднее – сильные порывы ветра, в середине дня ветер стих. В полдень стоим под зарифленными марселями. В 2 часа пополудни лавируем против ветра к Зее. В 5 часов пополудни отдали третий риф марселей. В 7 утра приказал транспорту «Граф Чернышев» вслед за другим транспортом направиться к Зее, чтобы помочь, так как к нам пришли сведения, что там находится галера капудан-паши. Капитан Поликути520, албанский капитан фрегата «Св. Николай», уверил меня, что Порто-Ра[ф]ти521 при входе в Негропонтский пролив является очень хорошим портом и имеет два входа – очень узкие, так что и один корабль может от кого угодно защищать каждый проход, и мы могли бы там найти воду и печи [для выпекания хлеба и сушки сухарей]. Поскольку вода нам была необходима, я принял решение идти туда и дал сигнал транспортным судам следовать за мной, чего они не выполнили, но присоединились к нам на следующий день.

[Помета Элфинстона:] Сюда нужно включить послание от 9 июня.

Суббота [29 мая]/9 июня. В полдень встали в Порто-Ра[ф]ти, весь флот следовал за нами. После обеда я отправился на борт к адмиралу Спиридову, не желая попусту тратить время, и сообщил ему сведения, которые я получил с острова Спеце за день до того, как мы обнаружили турок выходящими из Наполи ди Романия. После того как мы их атаковали, когда они лежали на якоре, и пока мы ожидали подкрепления, к нам подошло греческое судно и на нем очень респектабельно выглядевший грек лет 60. Он был приглашен в мою каюту, оставил свою обувь у двери в знак почтения, и, пока мы беседовали, его люди почти заполнили наш дек вином и фруктами, сыром и славным теленком. Он очень вежливо молил меня все это принять, на что я отвечал, что отказываюсь принимать это без оплаты, но он не желал ничего от меня брать и казался обиженным от предложения ему заплатить. Он затем пожелал, чтобы другие греки вышли из моей каюты и остался только мой переводчик с греческого, затем он вынул письмо с печатью капудан-паши, которое он должен был доставить в Негропонт, но из привязанности к русским он принес нам это письмо, которое, как он сказал, было написано секретарем капудан-паши, приходившимся ему родным братом.

Я приказал снять копию с этого письма и перевести. Письмо содержало сообщение командующему в Негропонте о том, что они были атакованы русскими и теперь ожидают при островах Спеце, что три линейных корабля с 20 судами, нагруженными провизией для Неаполя [Neapolis, т. е. Наполи ди Романия], должны оставаться там, где они находятся, пока не услышат, что русские ушли.

Грек, который первым пришел и сообщил нам сведения о противнике до того, как мы отошли от рейда Эстафано, намекнул наедине, что на грека, который принес письмо, не стоит сильно полагаться, что именно его сына я послал с письмом в Наварин (а это дало мне основание подозревать, что мое письмо попало к туркам). Старый грек, что принес письмо капудан-паши, готовился отправиться и все его люди были в лодке, когда к его великому удивлению от них потребовали выйти из лодки, а лодку привязали у кормы корабля. Это привело его в слезы, а ему также сказали, что если его сын окажется предателем, то его должно повесить на рее как шпиона. Все это произвело такой эффект на несчастного старика, что его с трудом убедили принимать хоть какую-то пищу, пока его сын не поднялся на борт (что произошло, когда мы соединились с адмиралом Спиридовым).