Георгий пожимает плечами:

– Они были в прокуратуре, когда я привез туда арестованных.И потом, не равняй начальника сыскной полиции и старшего следователя – и себя.Так ты будешь меня слушать или нет?

– Да я и слушаю.

– Итак, Наталья прочла это письмо и сразу поняла, что не всетак просто со смертью ее мужа. Она заподозрила, что Николай стал жертвойшантажа и покончил с собой, испугавшись угроз. Наверное, у шантажиста и в самомделе были какие-то веские доказательства того, что именно Николай расквиталсясо своим отцом за смерть Стефании, послал к нему наемного убийцу… Конечно, этописьмо было не первым. Вымогатель наверняка уже брал с Самойлова деньги раньше,и в конце концов тот понял, что это будет длиться бесконечно. Да и сумма былазапрошена непомерная… И Самойлов предпочел разом все оборвать. Наталья,конечно, не знала, кто этот человек. Эта мысль, что она не может отомстить засмерть мужа, стала ее навязчивой идеей. В конце концов Лешковский, которыйиспугался за ее душевное здоровье, решил увезти сестру из Минска. И увез – вНижний Новгород.

В то же время в Минске жил и доктор Виллим ЯновичВильбушевич. Как-то раз к нему пришла на прием молоденькая и хорошенькаяженщина, которая жаловалась на жестокую бессонницу. Вильбушевич прописал ейснотворное, а когда снадобье не помогло, выписал и другое. Не помогло и это;вдобавок она стала жаловаться на головные боли и попросила опия. Вильбушевичвыписал ей настойку опия, и больше пациентка не появлялась. Он и забыл про нее,убежденный, что лекарство помогло. А вскоре Вильбушевич получил письмо заподписью, как ты можешь догадаться, Ч.О. Милвертона. В послании было написано,что недавно отдал богу душу некий промышленник по имени Антон АнтоновичХарламов. Его наследницей осталась молодая вдова. При жизни мужа она была оченьзаботливой женой. Однажды, заботясь о его здоровье и убежденная, что лучшеелекарство от бед – это крепкий сон, она усыпила его с помощью настойки опия,которую ей дал любовник – доктор Вильбушевич. Автор послания требовал денег иобещал в противном случае сделать эту историю достоянием гласности.

Вильбушевич, который свою пациентку не только пальцем нетронул, но и мыслей-то никаких греховных о ней не имел, страшно возмутился иплатить отказался, а вместо этого отправился к вдовушке, чтобы ее пристыдить:зачем-де распространяет о нем непристойные слухи? Он встретил лишь призракпрежней красавицы. Она поклялась, что и не думала его оговаривать. Оказывается,шантажист донимал и ее, а рыльце у вдовы было и впрямь в пушку. Поэтому онаплатила, сколько с нее требовали, каждую минуту трясясь от страха разоблачения…Тем временем Вильбушевичу пришло новое письмо, где шантажист уверял, чтополучил показания его помощницы-фельдшерицы, которая готова подтвердить: ондавал опий женщине, своей любовнице. Эту фельдшерицу Вильбушевич недавно выгнали понял, что она всего лишь хочет отомстить ему, но… он вовсе не былсмельчаком. Настойку опия он давал пациентке? Давал! Промышленник умер? Умер…Кроме того, у Вильбушевича уже были на совести некоторые мелкие грешки, закоторые его вполне могли лишить права практиковать. Он пораскинул мозгами ипонял, что доказать свою невиновность не сможет, придется выкладывать деньги.Однако он вовсе не был богат. Заплатил шантажисту за молчание раз, другой, апотом понял, что этот негодяй вскоре приведет его к разорению. Вильбушевичпосоветовался с дочерью – и та предложила уехать в Нижний Новгород, куда совсемнедавно перебрался ее бывший любовник Евгений Лешковский. Луиза была в неговлюблена по уши, только и мечтала выйти за него замуж, однако вот беда: НатальяСамойлова на дух Луизу не выносила, а Лешковский опасался раздражать богатуюсестрицу, которая теперь щедро снабжала его деньгами для покупки старинных книги слушалась каждого его слова. Поэтому он покинул Луизу, однако все же былискренне рад, когда она перебралась в Нижний Новгород и их тайные встречивозобновились.

Некоторое время Самойлова, Лешковский и Вильбушевичи прожилиспокойно. А потом вдруг на прием к доктору явился некий невзрачный, тщедушныйчеловек – и напомнил о той старинной истории. Теперь Милвертон сбросил маску…ты, наверное, уже догадалась, кем он был?

– Конечно, догадалась, – говорю я не без некоторогосамодовольства. – Сразу, как только прочла письмо! Эту фамилию мог взятьтолько человек, который без ума от рассказов Конан Дойла. Вроде тебя – илиСергиенко.

– Нет уж, вообразить меня в качестве шантажистаневозможно! – смеется Георгий. – Да и в Минске я отродясь не бывал.Итак, Сергиенко назвался Вильбушевичу, рассказал об источниках своей осведомленности:он работал письмоводителем в минской сыскной полиции, а потом и в прокуратуре,имел доступ к сведениям обо всех совершавшихся в городе преступлениях – а ещеобладал невероятным нюхом на дела сомнительного свойства, на слабостичеловеческие, которыми можно поживиться. Он мог бы нажить огромное состояниешантажом, однако Сергиенко был еще страстный игрок и просаживал за картами все,что умудрялся, так сказать, «заработать». То есть Вильбушевич понял: оностается «источником дохода» для негодяя. Вдобавок Сергиенко потребовал, чтобыЛуиза Вильбушевич стала его любовницей. Этот человек и впрямь имел невероятноечутье на все темные дела и делишки. Каким образом он проведал, что Луизанесколько раз делала тайные аборты, – неведомо, однако проведал… Луиза знала,что, откройся это, ей прямая дорога в тюрьму, – и вынуждена быласогласиться на гнусные требования Сергиенко.

Между тем Лешковский заподозрил свою подругу в измене, иЛуиза принуждена была рассказать ему, что жертвует собой ради отца. Лешковскиймгновенно понял, что в Нижний перебрался тот самый человек, который некогдадовел до самоубийства его зятя, и рассказал об этом сестре.

– Зачем? – удивляюсь я.