…Однако на сей раз он, чуть не плача, отчаянно и свирепоругался чисто по-русски, и именно по этому признаку его друзья поняли –стряслось нечто серьёзное.

– Что такое?

– Венька, что там?

– Ты застрял? Ты не ушибся?

Первыми на помощь подоспели Звягинцев с АльбертомГоловкиным, следом бросились Скудин и Гринберг, затем Виринея.

Спустя секунду ругались по-чёрному уже все. Дружно, хором,от души. И было с чего. Вчерашний проливной дождь подмыл ледяные стены, имноготонная толща снежника рухнула внутрь. Засыпав, а может, и раздавив своейтяжестью внутреннее убранство радужного замка. И, естественно, напрочь перекрывдоступ к таинственному колодцу.

Стоило тащить на горбу километры верёвок и неподъёмноеоборудование, не говоря уже о сумасшедшей надежде.

Эту бы веревку паразиту Эдику куда не надо затолкать!..

Чтобы хоть как-то оправдать затраченное время и труды,произвели замеры напряжения полей, определили радиационный фон и дислокациюгеоактивных зон, а в заключение сняли небольшой, минут на десять, видеофильм –горные ландшафты, кольские просторы, опять-таки групповой портрет… на фоне, таксказать, разбитых надежд. Отдохнули, перекусили – хотя отдых и еда получилисьсовсем не те, что после тяжких, но успешных трудов. Встали на ноги. Потащилисьобратно на базу…

Только далеко не ушли. У нас ведь как: если наступила чёрнаяполоса, то это надолго. Уже внизу, на ровном, в общем-то, месте Виринея вдругспоткнулась, потеряла равновесие и очень неловко упала, придавленная рюкзаком.Хотела встать – и вскрикнула от неожиданной боли.

– Ну, что тут у нас? Внематочная, конечно? –Ухмыляющийся Гринберг, как и следовало ожидать, подскочил первым, но сразузаметил посеревшее лицо Виринеи и болезненно закушенные губы. Тут Гринулыбаться перестал, присел на корточки и сноровисто пустил в ход руки: – Так…так…

– Додикович, гад, хватит меня лапать. – Виринея изпоследних сил шлёпнула самозваного «медбрата» по пальцам, глаза девушки от болибыли полны слез:

– Идиот! У меня коленка болит… а не промежность!..

– Потерпи, Риночка. – Женя ещё раз, уже безовсякого ёрничества, пробежался аккуратными пальцами по ноге Виринеи, вынул нож,вспорол штанину и поставил диагноз: – Мениск!

С кем случалось, тот не позволит соврать: самая поганаяштука на свете. И действительно может приключиться на ровном месте, от самойчепуховой нагрузки, но результат!.. Ногу не согнуть, не разогнуть и подавно неопереться, болит зверски, и кажется, что легче отрезать. Виринее вкололиобезболивающее, наложили фиксирующую повязку, однако принципиально ничего неизменилось – как ни геройствуй, а самостоятельно передвигаться она не могла.

– Тебе сейчас самое главное – покой, – авторитетнозаявил Гринберг.

– Ну вот… – окончательно расклеиласьВиринея. – Всем теперь из-за меня…

Вот это было точно. До лагеря оставалось ещё топать итопать. По едва заметным тропинкам. С тяжелыми рюкзаками.

– Сделаем вот что. – Скудин быстро оценил ситуациюи принял решение. – Отнесём к моим, здесь по прямой не так далеко,километров пять. Глеб и Женя со мной, остальные на базу. Боря! Захватишь еёрюкзак.

Вот так. Коротко и без проволочек. Вполне по-военному. Молчастоявший рядом Лев Поликарпович невольно задумался, а как в этой ситуациикомандовал бы он сам. Результат был не в его пользу. Нет, от «гестаповцев»определённо был толк…

– Ну-ка, взялись. – Не тратя времени попусту,Скудин с Буровым сцепили руки накрест, Грин поднял Виринею на импровизированноесиденье, и спасательная команда двинулась через лес.

– Всё, – сказала Виринея виновато и мрачно. –Сажусь на диету. Нет, правда. Честное слово.

…Но до чего всё же здоровы эти двое, Скудин и Буров. Идутсебе и идут, мерно, словно заведённые… а кроме несколько полной (да что там!!!бессовестно жирной!!!) девицы на руках у каждого за спиной – ещё и порюкзачищу. «Решено. Не завтракаю, не обедаю, не ужинаю…»

Сделали всего один привал – на полпути. Иван с Глебомулеглись на спины, упёрли, чтобы лучше отдыхалось, ноги в стволы деревьев.Гринберг суетился вокруг болящей и вслух предвкушал, как понесет её дальше –ощущая нежную упругость ягодиц на своих руках, вдыхая аромат волос и влекущийзапах девичьего пота… однако не тут-то было.

– Береги силы, Женька, ночь впереди, – несколькодвусмысленно сказали Скудин с Глебом и, снова сцепив руки в крест, подставилиих Виринее. – Садитесь, мадам, карета подана.

Подняли её, пошли дальше… Наконец из-за сосновых стволовнавстречу с гавканьем вылетели собаки, все как одна – чисто белые, пушистые иостроухие. Лайки узнали Ивана, радостно завертели хвостами. Потом показалсябольшой, добротно рубленный «в лапу» дом-пятистенок. Из трубы вертикально внебо поднимался белёсый дым: у Скудиных привыкли ужинать рано.

Новый день все начали по-разному. Скудин с подчинённымиотправились совершать ежеутреннюю разминку, которая для кого другого сошла быза весьма изматывающую тренировку; вчерашний поход, увенчавшийсятранспортировкой «раненого товарища», не был воспринят их организмами каксколько-нибудь значительная нагрузка. Веня с Альбертом, любившие при случаевспомнить свои былые спортивные подвиги, выползли из вагончика на одномсамолюбий – после форсированного лазанья по горам ноги, в особенности бедренныемышцы, болели немилосердно: ни сесть, ни встать, ни по лесенке спуститься!..Эдик, которого напрягали только морально, с видом обиженного на весь светпоплёлся по грибы. Его не оставляла мысль набрать крепеньких мухоморчиков: чемчёрт не шутит, здесь, в этой тайболе, всё не как у людей, так, может, уже грибывыросли?.. То-то он сварит живительный эликсир. И будет пить его ме-е-едленно,маленькими глотками… чтобы дуба не врезать…

В этот день Лев Поликарпович в поход не пошёл, хотя поначалуи намеревался. Покалеченная нога всерьёз разболелась, и молодые сотрудникиуговорили храбрившегося профессора посидеть денёк в лагере. «Записипросмотрите, отчётность выправите…» Тем более, путь предстоял неблизкий – наГору Мёртвых. К могиле некогда знаменитого нойды по имени Риз.

Перед кончиной этот нойда сказал своим близким, чтоподнимется на высокую скалу и там превратится в камень. Так и случилось. Сейдполучил название Репт-Кедги. Когда люди просили у него хорошей погоды, духшамана исполнял их желание. Но если кто-то шёл в гору с нечистыми помыслами, кпримеру, желая уничтожить или испакостить камень – святотатца настигала в путистрашная буря. Оттого-то, как утверждали некоторые легенды, гора и получиласвоё название. «Мёртвые» фигурировали во множественном числе: не из-за одногоже окаменевшего нойды, надобно полагать. Если бури, насылаемые Репт-Кедги,обладали хоть половиной той мощи, которую обрушил недавно на нарушителей своегоспокойствия Костяной, легенды представлялись не такими уж невероятными… Скудинбывал у сейда ещё мальчишкой. Тогда он с детской непосредственностью просил унего удачи и силы, и, как видно, дух нойды Риза не оставил без внимания егопросьбу. Это в плане силы. Что же касается везения…