— Всё со мной нормально. Здесь я.

— Думаешь я не вижу? Ты меняешься, совсем ушёл в себя. Что с тобой происходит? Поговори со мной!

— Не бери в голову, Твин, — он приобнял её за плечи, — я в полном порядке.

Всхлипы усилились. Она уже не могла сдержаться и, прижавшись к его груди, разрыдалась.

Как бы ни старался, ни одного утешительного слова не придумал. Слёзы Твин приводили в замешательство, он не имел ни малейшего понятия, как себя вести. Чувствовал её боль, а помочь ничем не мог. Радует, что и Семидесятому сейчас наверняка не до веселья. Нос расквасил ему знатно. Жаль, не сломал, рука не поднялась. А зря.

Спустя какое-то время Твин успокоилась, всхлипы стали реже, дрожь почти унялась.

— Не хочу туда возвращаться, — проговорила она, вытирая слёзы. — Боюсь, что не сдержусь, если ещё раз увижу его с той девкой.

— Тебе утром на пост, выспаться нужно.

— Здесь переночую. Побудь со мной немного, ладно?

Сколько просидели вот так, в молчании, он не знал. Твин полностью погрузилась в свои мысли и через какое-то время уснула, опустив голову на его плечо и тревожно подрагивая время от времени.

Харо всё не мог прекратить думать о принцессе. Почему выбрала именно его? Казарма битком набита кандидатами и получше, а девчонка вцепилась мёртвой хваткой и никак не отвяжется. Но хуже всего, что самого к ней тянет, как бы не влипнуть по новой в то же дерьмо, что и с Дис.

Два месяца не так уж и долго, придётся перетерпеть, а если совсем невмоготу станет, попробует поговорить с Восемьдесят Третьей, ну или выкинет чего, чтобы девчонка сама умоляла вернуть Морока.

Постепенно мысли стали вялыми, усталость брала своё и он, сам того не замечая, провалился в сон, тяжёлый и вязкий, как смола.

«В соответствии с правками о частной организации Осквернённый Легион, каждый мутант обязуется носить клеймо, отличающее его от свободного гражданина. В случае намеренной попытки избавиться от клейма, мутант должен быть незамедлительно ликвидирован».

«Заветы потомкам. Кодекс скверны», 03.076

Тонкие пальчики скользнули по груди, остановились на поясе. Лия сжала ремень и дёрнула к себе.

— Скучал по мне, красавчик? — на её губах мелькнула коварная улыбка.

Слай равнодушно пожал плечами. Она, конечно хороша, но продолжения как-то не планировалось. Развлеклись разок и хватит.

— А жаль, — её губы так близки, дыхание обжигает.

Прижавшись всем телом, она опустила руку ниже. Он втянул носом воздух, отвёл взгляд в сторону.

— Да ладно, я же чувствую, что хочешь, — рассмеялась она, нежно поглаживая быстро растущий бугорок.

— Ты хорошая, Лия, правда. Но…

Короткий поцелуй заставил умолкнуть.

— Расслабься, — произнесла она, не убирая руку. — Не для этого тебя искала.

— Заинтриговала, — он удивлённо приподнял бровь.

Издевательски улыбаясь, она слегка сжала ладонь:

— Тебе привет от Седого.

— Что? — выдохнул он то ли от неожиданности, то ли от действий Лии.

— Задание для тебя есть. Этой ночью проведёшь принцессу к западным воротам. Только не к парадным. Если обойти двор с фонтаном, попадёшь в небольшой закуток, там чёрный ход. Запомнил?

Вот это поворот. Откуда служанке знать о Седом? Да и чёрт с ней, мало ли, но вот принцесса здесь причём? И куда только его втягивает старый пёс? Попахивает всё это как-то не очень, мягко говоря.

— Запомнил.

— Чудесно! Ровно в час вы должны быть там. Никто не должен узнать, вас не должны заметить. И без опозданий. Седой передал: подведёшь — останешься без этого дела, — она сжала ладонь сильнее и наградила долгим поцелуем. — Ты уж постарайся, ладно? У меня ещё есть планы на твой инструмент.

Докатился. Теперь и этим распоряжаются, кому не лень. Да-а, нелегка жизнь осквернённого.

— Ах, да! — вспомнила она. — Скажешь принцессе, что её просьба выполнена. Она поймёт, о чём речь.

Игриво помахав рукой на прощание, Лия скрылась за поворотом.

Вот и пришло время возвращать должок. Лёгкое же задание дал Седой, нечего сказать. Нет, всё, конечно, замечательно, кроме одного: как это проделать, чтобы не попасться?

К принцессе пробраться та ещё задача. Её вроде теперь Харо караулит. Цербер, мать его. Но он не самая большая проблема, а вот сама девчонка может и выкинуть чего. Кто знает, что там у неё на уме? Какие гарантии, что вообще поймёт, о чём речь, а тем более согласится с ним пойти?

Всю дорогу до казармы, обдумывал, как поступить, но мысли текли вяло, как из-под палки. Усталость навалилась с новой силой. Из-за тренировок ноги едва держали. Да Одноглазый в сравнении с Бледным Эдом — безобидная девчушка. Новый тренер за каждый косяк лупит так, что искры с глаз.

Твин конечно же в казарме не было. На посту, где ж ей ещё быть. Слай взглянул на пустующую койку и сердце защемила тоска. Всё никак не отпустит, стоит только о ней подумать. Понимает ли, что натворила? Похоже, что нет, раз ходит с таким видом, будто его и не существует вовсе. Но задеть удалось. Даже в казарму в ту ночь не вернулась. Ничего, пусть побудет в его шкуре, может что дойдёт.

Со злости он пнул прикроватную тумбу. Как ты могла, Твин? Всю жизнь вместе, столько всего прошли. Что она вообще нашла в Керсе? Тот ещё сукин сын. Повезло ж уроду, так бы всё дерьмо с него вышиб, чтоб кровью харкал до самой деструкции. И чего ей не хватало-то? Может на новенькое потянуло? Так, ради любопытства. Хотя, какая уже разница. Пусть хоть со всеми здесь, как последняя потаскуха, плевать. А как пела красиво: «Я твоя, Слай, без тебя жить не смогу».

Он с досадой сплюнул и полез на своё новое место. С ней даже рядом находиться невозможно. От тоски бы этой ещё избавиться. Ничего, Арена ждёт, а с ней и новая жизнь. Ну или смерть. Дотянуть бы до весны, а там видно будет.

Сквозь сон донёсся бой башенных часов. Слай насчитал двенадцать ударов и открыл глаза. Время пришло.

В казарме темно и тихо. Поодаль чуть слышно беседуют трое. Проверил место Восемьдесят Третьей. Чёрт, пусто. Как бы не столкнуться с ней у спальни принцессы.

Скрывшись, он беззвучно спустился, подошёл к койке Твин. Та крепко спала в обнимку с покрывалом. Лицо безмятежное, невинное.

Почему-то нестерпимо захотелось поцеловать её, прижаться к ней, такой тёплой и родной. Нежно, чтобы не разбудить, он провёл пальцами по обнажённому плечу. Она вздрогнула, но не проснулась.

«Что ты творишь? Всё в прошлом, отпусти и забудь. Пусть живёт своей жизнью, может именно этого и хотела».

Отдёрнув руку, он бросил на неё последний взгляд и отправился к выходу.