Некоторое время он не отрываясь смотрел на нее, а затембросился к ней и обнял:

— О дорогая!.. Дорогая моя!.. О боже, как я люблютебя!..

Когда Зоя снова взглянула на него, то увидела, что онодновременно и смеется, и плачет, и она не осмелилась сказать ему, что весьдень думала об аборте.

Она знала, что это опасно, но некоторые ее клиентки делалиаборты и выжили. Она ведь уже слишком стара, чтобы иметь ребенка. Никто нерожал детей в сорок лет! По крайней мере никто из ее знакомых, никто в здравомуме; у нее на глаза вновь навернулись слезы, и она с раздражением посмотрела намужа.

— Как ты можешь так радоваться? Мне сорок лет, яслишком стара, чтобы рожать детей.

Увидев у нее на глазах слезы, он опять встревожился:

— Так сказал врач?

— Нет. — Зоя всхлипнула. — Он сказал:«Поздравляю!»

Саймон с облегчением рассмеялся, а Зоя нервно зашагала покомнате.

— А как же универмаг? Саймон, подумай об этом!

И что скажут дети?

— Им будет только лучше! — Саймон откинулся вкресле с таким видом, будто он завоевал целый мир. — На следующий годНиколай будет учиться в университете, да и потом, я думаю, что в любом случаеон будет рад за нас. Да и Саше только пойдет на пользу, если она перестанетбыть младшим ребенком в семье. Во всяком случае, ей придется смириться с этим.И с магазином все будет в порядке. Ты сможешь ходить туда каждый день нанесколько часов, ведь у тебя будет няня… — Он уже все продумал, мелькнуло вголове у Зои. Нет, все гораздо сложнее: она так много работала, Сашиноповедение было совершенно непредсказуемым — ей только третьего ребенка нехватало… Это бы окончательно выбило ее из колеи.

— На несколько часов?! Ты полагаешь, что я могусправиться с этой работой за несколько часов? Саймон, ты сошел с ума!

— Вовсе нет, — сказал он, спокойноулыбаясь, — я схожу с ума от своей жены… — Он смотрел на нее с сияющейулыбкой, и вид у него опять был как у мальчишки. В сорок три года он собиралсястать отцом. — Я буду отцом! — Он выглядел таким счастливым, что этовывело ее из равновесия, и она с несчастным видом села на диван и сноварасплакалась.

— О, Саймон… как это могло случиться?

— Иди ко мне… — Он притянул ее к себе и обнял заплечи. — Я тебе все объясню.

— Саймон, перестань!

— Почему? Во второй-то раз ты все равно незабеременеешь. — Эта новость удивила его, потому что она всегдапредпринимала все меры предосторожности, но судьба иногда спутывает карты, и онне позволит Зое изменить судьбу. Она уже намекнула, что все еще можно«изменить», и он знал, что она имеет в виду, но об этом не могло быть и речи.Он не мог допустить, чтобы она рисковала своей жизнью, избавляясь с помощьюаборта от ребенка, о котором он всегда мечтал. — Зоя… любимая, успокойсяна минутку, давай все обдумаем. Ты будешь работать столько, сколько сможешь. Тыбудешь сидеть в своем кабинете в универмаге ежедневно до самого рожденияребенка — не надо только слишком много бегать по этажам. А после родов ты сновавернешься на работу, и ничего не изменится, кроме того, что у нас будет нашсобственный красивый чудный малыш, которого мы будем любить до конца нашейжизни. Разве это так ужасно, любимая?

Теперь, после его слов, Зоя не чувствовала в этом ничегоужасного, ведь он всегда так хорошо относился к ее детям… Разве может оналишить его собственного ребенка? Она вздохнула и снова всхлипнула.

— Он будет смеяться надо мной, когда вырастет, потомучто решит, что я его бабушка, а не мама!

— Нет, если ты будешь выглядеть так, как сейчас.

А почему что-то должно измениться? — Она действительновсе еще была красива и выглядела совсем как девушка в свои сорок лет. Толькото, что у нее был семнадцатилетний сын, выдавало ее возраст; она так гордиласьим, что постоянно о нем рассказывала.

А иначе никто бы не догадался, что ей больше двадцати восьмилет, от силы тридцати.

— Я так люблю тебя, — снова заверил ее Саймон, нотут Зоя подумала о Саше, и лицо ее побледнело.

— Что мы ей скажем?

— Хорошую новость. — Он нежно улыбнулсяжене. — Скажем, что у нас будет ребенок.

— Боюсь, она очень расстроится.

Но сказать про Сашу, что она расстроилась, значило ничего несказать. Разразилась вселенская катастрофа.

— Ты что? Беременна, говоришь? Это самое отвратительноеиз того, что я когда-либо слышала! Что я скажу своим друзьям? Они засмеют менятак, что мне придется бросить школу, и это будет полностью на вашейсовести! — в ярости кричала она, и Зоя совсем расстроилась.

— Пойми, дорогая, я не стану меньше любить тебя.

Неужели не понятно? — с трудом выговорила она.

— Меня это не волнует! Я не хочу жить здесь с тобой,если ты родишь ребенка!

Она хлопнула дверью, а после школы исчезла, и только черездва дня выяснилось, что она находится у подруги. Пришлось даже заявить вполицию; когда же они приехали за ней, Саша встретила их с вызывающим видом; напросьбу Зои вернуться домой Саша ответила решительным отказом, и тут Саймонавпервые охватила ярость.

— Сейчас же собери свои вещи! Поняла? — Он схватилее за плечо и сильно встряхнул; Саша с изумлением уставилась на него: отчимничего подобного себе с ней не позволял, она не ожидала этого. Но даже терпениеСаймона имело пределы. — Сейчас же возьми шляпку, пальто и все, что ты ещепринесла с собой сюда; ты идешь с нами домой независимо от того, нравится тебеэто или нет, и если ты не будешь вести себя прилично, Саша, я отправлю тебя вмонастырь. — В какой-то момент она ему поверила. Хирш не хотел, чтобы уего жены был выкидыш из-за этой испорченной девчонки. Через минуту Сашавернулась со своими вещами и с покорным видом поплелась к двери.

Зоя извинилась перед матерью Сашиной подруги; они спустилисьвниз и поехали домой.

— Если ты еще хоть раз посмеешь причинить беспокойствосвоей матери, — сказал ей Саймон, когда они вошли в квартиру, — ябуду бить тебя до смерти, понятно? — Саймон был вне себя, Зоя жеулыбнулась. Она-то знала, что он никогда не ударит человека, тем более ребенка.В этот момент он был так зол, что лицо у него побелело. И вдруг она испугалась,как бы у него не было разрыва сердца, как у Клейтона.

— Иди к себе, Саша, — сухо сказала она, и девочкамолча повиновалась, потрясенная тем, как с ней обращались.

— Вам следовало это сделать давным-давно, —сказал, войдя, Николай. — Другого языка она не понимает. Только один: изовсех сил по заднице. — Он озорно засмеялся, и Саймон, немного придя всебя, сказал:

— Я с удовольствием предоставляю это тебе, в любоевремя, когда захочется.

Николай, повернувшись к матери с улыбкой, которая так частонапоминала ей ее брата, сказал: