– Связывает людей?

– Подыскивает для своих клиентов профессиональных… исполнителей. Не детей, не наркоманов, не психов с ковбойскими замашками. В общем, он наполовину агент, наполовину охотник за талантами.

– А его клиенты – элита преступного подполья?

Билли улыбается.

– Не знаю, существует ли теперь подполье. По-моему, компьютерный век его уничтожил.

– И он находит работу для таких, как ты. – Она понижает голос: – Для наемных убийц.

Насколько ему известно, с другими наемными убийцами Баки не работает – только с ним. Но спорить не имеет смысла, ведь она права. Можно, конечно, сказать, что он убивает только тех людей, которые этого заслуживают, но зачем? Элис либо поверит ему, либо нет. Да и вообще, так себе оправдание. Свое прошлое он изменить не может, зато собирается изменить будущее. А еще – получить обещанные за работу деньги. Они принадлежат ему по праву.

– Думаю, Баки сможет нарисовать тебе новые документы. Такие услуги он тоже предоставляет. Ты можешь стать новым человеком. Если хочешь.

– Хочу, – без малейшего промедления отвечает она. – Но однажды, наверное, мне все-таки захочется снова позвонить матери. – Она тихо смеется, слегка тряхнув головой. – Знаешь, я даже не помню, когда она сама мне звонила. Серьезно, не помню!

– Ты ведь уже поговорила с ней?

– Да, пока ты… общался с Триппом и соседями.

– Надеюсь, ты не сказала, что едешь в Канкун?

– Соблазн был велик, – с улыбкой отвечает она, – но нет, конечно. Я сказала, что рассталась с парнем, бросила учебу и теперь мне нужно время, чтобы подумать о своей жизни.

– И ее это устроило?

– Маму уже очень давно не устраивают мои решения и поступки. Давай сменим тему, пожалуйста.

Весь следующий день они просто едут, в основном по автомагистрали I-70. Элис, которая все еще восстанавливается после физической и психологической травмы, много спит. Билли думает, как будет писать про Эль-Фаллуджу (его история хранится на флешке, а флешка лежит в сумке для ноутбука). В голову начинают лезть мысли про Альби Старка: тот мечтал вернуться домой, вывести из гаража свой «харлей» и погнать на нем из Нью-Йорка в Сан-Франциско. К черту всю эту шоссейную романтику. Только платные автострады, только хардкор – выкручу газ на полную и до самого Сан-Франциско буду гнать под восемьдесят. Его мечта так и не исполнилась. Альби умер за ржавым такси в Эль-Фаллудже и перед смертью сказал: Да пустяки, царапина. А потом начал задыхаться, как сейчас во время панических атак задыхается Элис, – не успел даже первую строчку «Медвежьего пикника» спеть.

Заправиться и поесть они останавливаются в городишке Куинтер, штат Канзас. Закусочная называется «Уофл дилайт». Выйдя из машины, они замечают за стойкой двух полицейских. Элис замирает в нерешительности, но Билли заходит в кафе, и ничего страшного не происходит. Копы не обращают на них никакого внимания.

– Если нормально себя вести, как правило, они тебя даже не замечают, – говорит Билли, когда они шагают обратно к машине.

– Как правило?

Он пожимает плечами:

– Конечно, всякое бывает. Делай что должен – и надейся на лучшее.

– Ты фаталист.

Билли смеется:

– Нет, реалист!

– А есть разница?

Он замирает, положив ладонь на дверную ручку «форда», и смотрит на Элис. Умеет девчонка его удивить, ничего не скажешь.

– Ты слишком умна для экономического колледжа, – говорит он. – По-моему, ты способна на большее.

Элис, наевшись вафель с беконом, опять засыпает. Билли время от времени посматривает на нее. Ему все больше и больше нравится, как она выглядит. Нравится она сама. Вот так взять и уйти, захлопнуть дверь в старую жизнь и без малейших колебаний открыть дверь в новую? Многие ли на такое способны, даже если им представится шанс?

Около четырех она просыпается, потягивается и потрясенно охает, вытаращившись в окно:

– Пресвятые ананасы!

Билли смеется:

– Такого я еще не слышал.

– Да это же Скалистые горы! Господи, ты только взгляни на них!

– Согласен, это нечто.

– Я, конечно, видела фотографии, но вживую совсем другое дело… И они появились так… внезапно.

Элис права. Сотни миль за окном машины тянулись равнины, а тут вдруг – они.

– Я думал, мы доберемся до Баки сегодня. В принципе это по-прежнему возможно, но мне не хочется ехать по горным дорогам в темноте. Там наверняка серпантин. – Он умалчивает о том, что Баки вряд ли обрадуется, если среди ночи увидит фары возле дома. Слишком уж он осторожничал, когда давал ему свой адрес. – Давай лучше поищем какой-нибудь захудалый мотельчик к востоку от Денвера.

Элис берет смартфон Далтона Смита и со свойственным молодежи проворством принимается гуглить.

– Вот, нашла на трассе какой-то мотель «Вилорог». Приют автомобилиста. Звучит достаточно захудало?

– Ага. Далеко?

– Еще миль тридцать. – Она опять принимается набирать и прокручивать. – Городишко называется Байерс. Там проходят состязания по стрельбе, после которых устраивают танцы, но это только в ноябре. Эх, не повезло, все веселье пропустим.

– Какая жалость.

– Ну, ничего не поделаешь, – глубокомысленно замечает Элис. – Жизнь – это вечеринка, а вечеринки не могут длиться вечно.

Билли не без удивления косится на нее.

– Это кто, Фицджеральд?

– Нет, Принц, – отвечает она. – Вид просто сумасшедший. Никак не могу налюбоваться. А когда солнце начнет заходить… Я, наверное, отвернусь. Иначе у меня сердце не выдержит. И ведь я здесь по одной-единственной причине. Меня изнасиловали и бросили умирать в канаве. Наверное, это правда: ничего в жизни не происходит просто так.

Билли слышал эту поговорку множество раз, и она всегда выводила его из себя.

– Нет. Я в это не верю. Отказываюсь верить.

– Ладно. Прости. – Голос у нее немного испуганный. – Я не хотела обидеть…

– Если я в это поверю, то придется поверить, что в этом мире есть что-то или кто-то важнее моей сестры. И Альби Старка. И Тако. И Джонни Кэппса, который никогда не сможет ходить. Нет всему этому разумного объяснения и быть не может.

Она не отвечает. Он украдкой смотрит на нее и видит, что она уставилась на свои стиснутые кулаки, а щеки у нее мокрые.

– Господи, Элис, я не хотел тебя так расстраивать. Прости.

– Ты и не расстроил. – Она стирает с лица слезы, доказывающие обратное.