Без пятнадцати пять в замке вновь поворачивается ключ, и входит третья свинья: невысокий молочный поросеночек в черном деловом костюме с алым галстуком – цвета крови на бедрах Элис Максуэлл. Хэнк не рыпается. Увидев кровь на лице Донована и опухшие глаза Мартинеса, он сразу протягивает руки вперед (артачится самую малость – для галочки) и позволяет Билли связать их пластиковой стяжкой. Билли подводит его к круглому столику с ноутбуком.

– Ну, вот все и в сборе, – объявляет он. – Большая дружная семья.

– У меня в столе есть деньги, наличные, – говорит Донован. – В моей комнате. И еще отличный кокс. Три грамма чистейшего снега!

– У меня тоже есть наличные, – подхватывает Хэнк. – Всего лишь полтос, но… – Он пожимает плечами: мол, что поделать. Этот парень отчасти даже нравится Билли. Глупо, учитывая его поступок, но держится он молодцом. Кожа под глазами и вокруг рта побелела от ужаса, однако ведет он себя хорошо и храбрится изо всех сил.

– Ой, да ладно. Вы же понимаете, деньги тут ни при чем.

– Я говорю… – опять начинает Донован.

– Да он все знает, Трипп, – перебивает его Мартинес.

Билли поворачивается к Хэнку:

– Фамилия?

– Фланаган.

– Фургон, который стоит за домом, Машина Любви – она твоя?

– Да. Но она сломана. Прокладку…

– Пробило. Я в курсе. Но на прошлой неделе он был еще на ходу, верно? Повеселившись с Элис, вы подбросили ее до дома – на этом самом фургоне, так?

– Молчи! – рявкает на друга Донован.

Хэнк пропускает его предостережение мимо ушей.

– А вы ей кто? Парень? Брат? Ох…

Билли не издает ни звука.

Хэнк вздыхает и чуть не плачет.

– Вы ведь знаете, что мы не отвозили ее домой.

– Что вы с ней сделали?

– Молчи! – снова рявкает Донован. Похоже, это теперь его главная заповедь.

– Плохой совет, Хэнк. Лучше вам сразу все выложить и тем самым избавить себя от многих печалей.

– Мы ее высадили.

– Высадили? Теперь это так называется?

– Ладно. Мы просто выкинули ее из машины… – признается Хэнк. – Но она в сознанке была, понимаете? Говорила что-то. У нее остался телефон, деньги на «убер»… Она разговаривала!

– Ясно выражалась? Поддерживала беседу? Рискни мне соврать.

Хэнк больше не врет. Он начинает плакать, и это кое о чем говорит.

Билли звонит Элис. Он не заставляет Хэнка называть себя никчемным куском говна – парень заливается слезами, а значит, сам это осознал. Он только велит ему извиниться. Хэнк извиняется – вполне искренне. Что ж, уже неплохо.

Билли поворачивается к Доновану:

– Теперь твой черед.

Ублюдки присмирели. Никто даже не пытается рвануть к двери: знают, что далеко не убегут, этот незваный гость в маске быстро их осадит. Билли подходит к сумке и достает оттуда ручной миксер «Мэджик уонд» – гладкий цилиндр из нержавейки около восьми дюймов в длину. Электрический шнур аккуратно смотан и завязан проволочкой.

– Мне вот что пришло в голову. Мужчина никогда не узнает, каково это – пережить насилие, пока его самого не изнасилуют. Вам, мистер Донован, предстоит стать более-менее живым подтверждением моей мысли.

Донован пытается вскочить с дивана, но Билли усаживает его обратно. Когда тот приземляется, подушка под ним громко пердит. Мартинес и Фланаган не шевелятся, только во все глаза глядят на миксер.

– Сейчас ты встанешь, стянешь штаны и трусы и ляжешь на живот.

– Нет!

Донован белеет и таращит глаза – они у него даже больше, чем у соседей. Билли не ждал от парня мгновенного повиновения. Он достает из-за пояса ругер. И тут вспоминает Пабло Лопеса, одного из морпехов, погибших в «Веселом доме». Бигфут Лопес разучил наизусть речь Грязного Гарри, ту, которая заканчивается словами: Так что спроси себя: «Удача сегодня на моей стороне?» Что скажешь, мерзавец? Билли не помнит ее всю, но суть передать может.

– Это не моя пушка, я ее взял на время. Она точно заряжена, но я понятия не имею, какие там пули – не смотрел. Если не снимешь трусы и не ляжешь на живот, я выстрелю тебе в лодыжку. В упор. Так вот, ты должен задать себе один вопрос: обычные или разрывные? Если первое, то рано или поздно на ноги ты встанешь. После долгих мучений и тренировок, конечно. И хромать будешь до конца жизни. А вот если второе, ногу тебе просто снесет – можешь сказать ей адьос. Поэтому варианта у тебя два: рискнуть с пулей или получить миксер в жопу. Выбор за тобой.

Донован что-то нечленораздельно бормочет. Его слезы не вызывают у Билли жалости, они вызывают желание дать ему в зубы рукоятью ругера и посчитать, сколько идеально белых рекламных зубов можно выбить одним ударом.

– Хорошо, перефразирую. Больно будет в любом случае. Но боль может быть короткой и унизительной, а может быть долгой – и до конца жизни ты будешь волочить за собой левую ногу. При условии, что ее не ампутируют. У тебя пять секунд на принятие решения. Пять… четыре…

На счет «три» Трипп Донован встает и скидывает штаны. Его член от страха съежился и превратился в макаронину, а яиц почти не видно.

– Мистер, может, не надо… – канючит Мартинес.

– Заткнись, – обрывает его Хэнк. – Он заслужил. Наверное, мы все заслужили. – Он обращается к Билли: – На всякий случай скажу: я ей не вставлял, только на живот кончил.

– Но кончил ведь? – спрашивает Билли, зная ответ на вопрос.

Хэнк роняет голову.

Донован лежит на ковре. Зад у него белый, ягодицы плотно сжаты.

Билли опускается рядом с ним на одно колено.

– Советую не двигаться, мистер Донован. Лежите смирно. И благодарите Бога, что я решил не втыкать его в розетку. Поверьте, я об этом думал.

– Я тебя отымею, сука, – рыдает Донован.

– Сегодня отымеют только одного человека – тебя.

Билли кладет рукоятку миксера на правую ягодицу Донована. Тот вздрагивает и судорожно втягивает воздух.

– Сперва я хотел купить какую-нибудь смазку – крем, массажное масло, да хоть вазелин, – но потом передумал. Элис ведь смазки не досталось? В лучшем случае ты плюнул и размазал, прежде чем воткнуть.

– Умоляю, не надо, – хнычет Донован.

– Элис тоже так говорила? Вряд ли, ты же накачал ее наркотиком по самое не хочу. Она успела сказать: «Только не души». Наверное, ей хотелось сказать больше, но язык почему-то не слушался. Что ж, мистер Донован, замрите. Не дергайтесь. Пожалуй, не стану говорить, чтобы вы расслабились и получали удовольствие.

Билли не тянет время, как собирался, – ему не хватает смелости (или желания). Закончив, он фотографирует Триппа и его дружков на телефон. Потом вытаскивает миксер из задницы Триппа, стирает с него отпечатки пальцев и отшвыривает в сторону. Нержавеющий цилиндр закатывается под круглый столик, на котором стоит ноутбук Мартинеса.