понятия о неких «законах справедливости» и «чести».

По сути, я к этим понятиям отношусь вполне нейтрально, даже иногда с уважением. Но время идет, а ситуация только ухудшается. Потому, на мой отстраненный взгляд, некоторыми условностями можно было пренебречь.

– Давай я его напою, – сказал я, забирая из рук Джека флягу, не дожидаясь его ответа.

– Да мне… – начал было Зима, когда я с разворота заехал кулаком свободной руки по верхней челюсти Гарри.

Брызнувшая из носа кровь попала мне на руку, и я брезгливо полил на себя из фляги.

– Урод! – взвизгнул Выпь, плюнув в меня кровавой слюной.

Ему повезло, он промахнулся, поэтому я всего лишь ударил его коленом в пах.

Тот взвыл, закачавшись на крюке, а я, стараясь говорить тихо и вкрадчиво, произнес:

– Гарри, пойми: я деловой человек, и время для меня очень важно…

Чтобы увериться, что его внимание не ускользает, я на всякий случай заехал ему в кадык и, услышав бодрое хлюпанье, продолжил, пытаясь добавить в голос ласковые нотки для придания беседе доверительной атмосферы.

– По этой причине я несколько взволнован, – продолжил я, – а когда моя душа не на месте, я становлюсь нетерпелив. Даже моя первая учительница говорила мне об этом, когда уходила от меня по утрам. Я и к психологу ходил, честное слово! Но и он не справился с этим недостатком: он сказал, что у меня проблемы со склонностью к насилию… Потому я хочу, чтобы ты четко и полно ответил на все наши вопросы, и тогда добрый дядя Джек, возможно, даст тебе водички…

С этими словами я перевернул флягу над его головой и вылил ее содержимое ему на затылок.

– Да пошел ты, Моррисон, – гневно отплевываясь, презрительно прошипел Гарри.

– Обидно, Гарри, – вздохнул я, распаляясь, – предлагаешь человеку нормальный диалог, а он отказывается, даже не попробовав! Да что с людьми такое происходит в последнее время?

С этими словами я выхватил пистолет из незакрытой кобуры и выстрелил ему в лодыжку.

Грохот выстрела в отстойнике слился с душераздирающим воплем Гарри, Зима отпрянул, бросив на меня дикий взгляд, а все сталкеры разом замерли, повернувшись в нашу сторону.

Гарри продолжал орать.

Обождав пару минут в этой немой не для всех сцене, я нагнулся доверительно к уху страдальца и сказал, пытаясь перекрыть его вой:

– Думаю, следующим пунктом будет отрезанное ухо… да-да, отрезанное – с пистолетом я немного перебрал, прости, дружище!

Тот начал захлебываться слезами и соплями, пытаясь что-то сказать.

– Тихо-тихо, – похлопал я его по плечу, – ты же так всех людей напугаешь! У меня к тебе нет никаких претензий, честно! Это ребят ты подвел. Но я готов дать тебе еще один шанс на честный и мужской разговор: кивни, если согласен.

И Гарри часто-часто закивал…

Говорил Гарри немного сбивчиво, но в целом легко и правильно строил предложения.

Жалко, что его рассказ не сильно был мне интересен, хотя вся надежда была на слегка обалдевших, но внимающих повествованию сталкеров.

Самое важное, что выдавливал из себя этот стручок, так это действительно о большом количестве разнообразного наемного отребья, пущенного по нашему следу. Если бы захват моего чемоданчика произошел в Куполе, и меня признали бы виновным в подготовке госпереворота (так он мягко назвал надвигающийся «писец») и, конечно же, в пособничестве самим захватчикам, так как все они работают на Зеро, «щедро» бы наградили.

Тут законы Купола формально не действуют. Зеро объявил награду.

В очередной раз я поразился какой-то бездушной логике сумасшедшего маньяка. Кем надо быть, чтобы делать такое? Что нужно думать о людях как о биологическом виде?! Нет – я, что ни говори, и сам невеликого мнения о собратьях, но… мне далеко до Зеро. Как личности – далеко…

– Моррисон, давай полегче… – услышал я сзади тихий голос Зимы, словно нарочно обрывающий мои мысли и отодвигающий мой контраст с Нулем куда-то ближе к антагонисту.

Меня немного взбесило его чистоплюйство, но я сдержался, стимулировав пленника легким тычком.

– Не я все это начал, – простонал устало Выпь, – ничего бы не изменилось, откажись я… Ай! У меня ребро сломано! Моррисон! Я прошу…

Пришлось демонстративно передернуть затворный кожух «Соера», и он снова быстро заговорил:

– Короче, Зима, точно могу сказать, что четвертый и седьмой маршруты перекрыты! – Казалось, он буквально пытался накидать больше слов на ту чашу весов, которая должна была перевесить чашу никчемности его жизни. – Через «бассейн» лучше вообще не соваться: я слышал от этого, ну, хорька Квислинга, – там вас ждут «блюстители»…

– Блюстители? – округлил и так не маленькие глаза Зима.

– Слушай, Выпь, – я не выдержал, – не заливай нам воск в уши! Какие, к Хиусу, «блюстители» – ты еще скажи, что там Вольф Гитнер живой сидит и артами богов кидается в прохожих…

– Я не знаю, Моррисон, – он облизнул подсыхающие окровавленные губы, – это я со слов хорька повторяю! Не убивайте только, прошу! Я правду говорю: хорек так и сказал, дескать, через «бассейн» вы от безысходности должны пойти, если вас по обычным маршрутам не перехватят! Он мне сказал, что является распорядителем охоты – так и сказал: распорядитель…

– Дальше, – прервал я его, решив успокоить, – не убьем мы тебя, не бойся.

– Так вот, – Выпь заметно приободрился, – он сказал, что постарался так расставить группы загона, чтобы хозяин получил максимум удовольствия – дескать, за легкую победу Зеро денег не заплатит. Ему нужно проверить на практике отобранных им претендентов, а если всех убьют и просто принесут ему чемодан, это его огорчит! Так и сказал… – Выпь хрипло закашлялся. – Так вот… поэтому хорек и поставил команды специальным образом: на самые простые и банальные пути обычных бродяг. Они вас не убьют, отпугнут только. А потом вытеснят уже к серьезным людям. К тому же, по слухам, какой-то человек из «люци» хочет Моррисона захватить живым, какая-то шишка из недобитков. Не знаю, кто и зачем… Так что лучше вам перед «бассейном» в «карман» зайти и взять там аэросани… Поверху идти надо… Но я вам еще могу много чего рассказать, только не убивайте!

– Какая же ты мразь, Гарри… – порывисто вздохнула Кифара, когда звук выстрела завершил ее фразу.

Переносица пленника взорвалась кроваво-черной дырой, а из отвалившейся затылочной кости на камень брызнули мозги незадачливого диверсанта.

Он резко выгнулся и обвис на крюке.

– Озноб! Какого Хиуса!.. – выкрикнул Зима.

– А что, в зад его поцеловать? – Сергей безмятежно убрал пистолет в кобуру. – Он тяжело ранен… был… И нам вызвать команду эвакуации или тащить его на своем горбу? Знать он больше не знал ничего. Убить нас пытался… Ты готов был, Зима, к нему спиной повернуться после всего?

– Можно было и не убивать, – тихо сказал Джек сквозь стиснутые зубы.

– Соглашусь с мнением господина Морозова, – вставил я, – по-вашему, бросить тут раненого подонка на