— Я имею в виду те слова, которые вы сказали вчера о смерти Его Великолепия и короне династии Расморов, — развернулся тогда вполоборота на козлах Вадикус, подогнув под себя немного затёкшую ногу и стараясь не потревожить при этом сидевшего рядом Махтука. — Это правда?

— А то, очка-асты-ый, — расслаблено потянулся молодой бунтарь, перевернувшись со спины на бок. — Даже не сомневайся.

На самом деле Альфреду нравилось, когда днём у них с Вадом опять начинались долгие беседы по поводу тех или иных вещей, связанных с настоящей магией или устройством мироздания. В этом молодой колдун, как ему самому казалось, превосходил по великодушию не только бывшего очень избирательным в общении Джаргула, но даже и высокомерного Эргарота. Хотя нельзя было сказать, что подобные заходы издалека, на которые собеседник Альфреда, без сомнения, оставался горазд куда больше, чем сам он в прошлом, не вызывали в молодом колдуне также и определённого раздражения.

— Но если это правда, — продолжил развивать мысль Вадикус, как всегда, немного замявшись и потупив взор, — зачем же тогда главным министрам страны было скрывать такие вещи от народа? Да ещё и столько лет… Ведь раньше о смерти монарха объявляли сразу же, едва случалось это ужасное и трагическое событие, и управление страной передавалось его наследнику.

— Объявляли — шмондевляли… — передразнил высокорослого очкарика Альфред и презрительно сплюнул за борт кибитки. — Да люди веками молились у нас на всех этих Расморов — от первого и до последнего! Если обычный человек встретится лицом к лицу с королём, то он без задней мысли будет считать все его речи правильными. По определению! И блаженно трепетать перед ним, боясь хоть что-то оспорить. Причём даже никакой ложной магии не понадобится: всё это будет происходить благодаря его душевной слабости. Что уж говорить о жирных королевских министрах и их решениях… Это только в Гилии принято сомневаться в политике короля и его свиты. Устраивать пикеты по любому возмущающему народ поводу. Да и то не во всех княжествах пока…

При очередном упоминании Гилия как территории, состоящей не из отдельных стран, а из княжеств, Бесстиен вновь бросила на Альфреда презрительный взгляд, как делала и прежде уже много раз. Но вмешиваться в их с Вадом разговор не стала.

— Двенадцать лет без монарха… Поразительно, — отметил между тем Вад больше для себя, проговорив эту фразу тихим голосом. После чего обратился к молодому бунтарю уже громче:

— Думаете, что это Великий Министр устроил?

— Короля просто убрали на старости лет, — с большой долей пренебрежения заметил Альфред. — Хотя, может быть, он и сам коньки отбросил. Кто знает?.. Но как по мне, так это сделали свои. Скорее всего, по указке с Запада. После того, как несколько глубокоуважаемых господ с богатой мошной приехали к нам в Сентус и сказали: «Как?! А у вас до сих пор монархия? Это не здорово! Вот мы своих королей давно поубивали уже. И у нас демократия. И всем от этого хорошо. Поэтому и вам надо то же самое сделать». Мне всегда было интересно: как такая маленькая территория, как Гилий, которая даже не объединена в единую страну, может диктовать свою волю такому обширному королевству, как Сентус?

— Ну всё, хватит! — взбрыкнула вдруг Бесстиен, как дикая лошадь.

— Да ладно тебе, детка, что такое? Я думал, тебе наплевать на политику, — махнул в её сторону Альфред, словно успокаивая. Хотя на самом деле его лицо не изменилось, сохранив прежнее вызывающе-наглое выражение.

— Зато я вижу, что тебе не наплеват, — обиженно и отчуждённо пробормотала гилийка, манерно отвернувшись от юноши и даже немного отодвинувшись от него. После чего продолжила наводить красоту уже в импровизированном одиночестве, хотя все они оставались в одной повозке.

Бесстиен определенно не нравилось, что Альфред, несмотря на все его возможности, всё-таки частенько вел себя как обычный гилийский мужчина, зацикленный на всех этих проблемах социума, права и государственности. И этим он очень сильно напоминал ей одновременно и Ральде, и её отца.

Вад же, став отчасти зачинщиком их разногласий, со своей стороны довольно быстро почувствовал вину за подобные неосторожные вопросы. И решил поскорее переключиться на другую тему:

— А как же тогда вам удалось ускользнуть из дворца? Ведь вам, как я понимаю, готовили там ловушку. Причём это разрушение короны так повлияло на вас…

— Как это ещё повлияло?! — взбеленился здесь уже сам Альфред и гневно вскочил с места. — Я здоров как бык, ты, каланча! Хочешь заценить? Ну-ка дай сюда свою палочку!

И в следующую секунду Вадикус, абсолютно не сумев ничего сделать, только беспомощно задрожал и обмяк, чувствуя, что его тело будто потяжелело в несколько раз. А из-под лацкана пиджака вылетела его новомодная волшебная палочка, которой он не пользовался с того самого момента, как Альфред заявился в его библиотеку в Варгосе, перевернув дальнейшую жизнь обычного горожанина с ног на голову. Палочка послушно подлетела к чёрному колдуну, когда тот сделал несколько движений пальцами, и сама собой упала ему в ладонь, после чего юный бунтарь прекратил своё ослабляющее воздействие на Вада и целиком сосредоточился на его магическом инструменте.

— Та-ак… Ох ты ж, сколько теперь у вас в палочку понапихано-то всего. Кожу не жжёт под рубахой, когда с собой их носите? — проговорил молодой колдун, пару раз залихватски крутанув в руке эту чуть ли не самую большую драгоценность Вадикуса.

— О, прошу, только осторожней! — на полном серьёзе взмолился очкарик. — Это…

Но Альфред прервал его дальнейшее нытьё новой волной магии.

— Я думал, в ней окажется хоть немного настоящей энергии. Ну да ладно. За последний век этот мир так и не приобщился к истинной силе, — саркастично заметил юный бунтарь, продолжая помахивать палочкой из стороны в сторону. — Как я вижу, большую часть своей жизни ты практически не использовал то, что это общество зовёт «магией разрушения». И иллюзорной сферой тоже не часто пользовался, эт хорошо. Однако тратил время каждый день на зависание в «канале». Много тратил. Искал там себе единомышленников, хех. Но безрезультатно. Использовал какие-то ваши новомодные заклинания по отправке «запечатлений» в «канал». В основном с бездомными собачками и людьми — чёрт знает зачем, конечно… Как будто они тебя об этом просили или жаловались на свою несчастную жизнь. Смотри-ка, а за последние дни ты даже ни разу не сдал меня вашим властям! Вообще, что ли, магией не пользовался? Ну ты даёшь, каланча! Хотя на самом деле даже если бы ты трубил о нашем местоположении налево и направо, то мне до этого всё равно было бы, как до сиреневой звезды, поверь.

Столь откровенная информация по его приватной магической деятельности за последние полторы недели заставила Вада на секунду потерять дар речи. Он и подумать не мог, что кто-то в этом мире вообще способен извлекать такой объём данных из палочки, не имея при этом под рукой целой кучи необходимых магических устройств.

— А теперь скажи мне: какой связью с настоящей, живой силой должен обладать человек, чтобы рассказать тебе всё вышеперечисленное? — подвёл итог своей краткой речи Альфред, ловко воспользовавшись молчанием собеседника.