Жюно галантно предложил Беллилот чашечку кофе и вдруг «нечаянно» пролил его на белый муслин. За столом - общее замешательство, «ахи» и «охи», но Жюно, рассыпаясь в извинениях, быстро находит выход. Он предлагает Беллилот подняться в комнату этажом выше, где она найдет кувшин с водой, чтобы смыть пятно, и там же сможет просушить платье. Беллилот взбежала по лестнице на второй этаж, вошла в ту комнату и сразу увидела там не только кувшин с водой, но и... генерала Бонапарта. Когда они оба после долгого отсутствия спустились в зал, их встретили аплодисментами и криками «Браво!». Надо полагать, больше всех, кроме самого Наполеона, был доволен Жюно.

Так начался роман главнокомандующего Восточной армией с женой его младшего офицера, лейтенанта. Беллилот, естественно, сразу влюбилась в молодого, но уже всемирно прославленного гения, да и Наполеон казался, на взгляд окружающих, тоже по-настоящему влюбленным. Но что делать с ее мужем? О, как он мешал им обоим!

Наполеон придумал (может быть, по подсказке того же Жюно или Бертье) отправить лейтенанта Фуре якобы с почетной и секретнейшей миссией во Францию. Бертье вызвал его к себе и уведомил о поручении главнокомандующего: «Мой дорогой Фуре, вы счастливее нас всех. Вы скоро увидите Францию. Главнокомандующий облекает вас полным доверием и поручает вам передать Директории секретные депеши»[878]. Когда же Фуре изъявил желание взять с собой жену, Бертье сумел отговорить его, доказав, сколь реальной для них будет опасность попасть в руки англичан. Собственно, и Бертье, и сам Наполеон рассчитывали именно на то, что Фуре попадет в плен к англичанам. Поэтому и под видом «секретных депеш» снабдили его текстами документов, давно опубликованных в Париже. Все вышло отчасти так, а частью совсем не так, как хотели бы Наполеон, Бертье и теперь уже сама Беллилот. 29 декабря 1798 г. Фуре отплыл на легком судне «Le Chasseur» («Охотник») и уже на следующий день был пленен англичанами. Но англичане, агентурно осведомленные о прелюбодеянии «рогоносца Бонапарта», сами вернули Фуре обратно в Египет, пожелав ему на прощание «удачи в борьбе с тираном за свои попранные супружеские права»[879].

Узнав таким образом об измене жены, Фуре - неожиданно для Наполеона и Беллилот - объявился в Каире и устроил изменнице такую сцену супружеской ревности, что она потребовала развода. Спешно и «не по форме», решением военного комиссара, развод был содеян. После этого бывшая мадам Фуре, вернув себе девичью фамилию Белиль, повела себя совершенно открыто как фаворитка главнокомандующего. Она появлялась вместе с ним на всех приемах и даже гарцевала в его свите на арабском скакуне, обученном специально для нее, причем теперь облачалась в форму не просто егерскую, а генеральскую, с треуголкой на пышноволосой головке. «Вот наша генеральша», - говорили о ней солдаты, а генералы называли ее «Клеопатрой».

Можно себе представить, как переживал, глядя на все это, адъютант Наполеона Евгений Богарне - сын Жозефины. Наполеон со своей стороны чувствовал себя неловко, прелюбодействуя с Беллилот фактически на глазах у Евгения. В конце концов греховодник- отчим спровадил своего пасынка в отпуск.

О том, как и чем закончился роман «Султана Кебира» с новоявленной Клеопатрой, речь впереди. А пока Наполеон все более убеждался в непрочности своего оккупационного режима на территории Египта. Любовные утехи с прелестной авантюристкой, которую его солдаты прозвали не только «Клеопатрой» и «Жанной д’Арк», но и «Богоматерью Востока» («Notre Dame de l’Orient»), помогли ему на время унять муки ревности в связи с изменой Жозефины, но не отвлекали от политических и военных забот. Расчет Наполеона революционизировать народные массы Египта и опереться на них как внутри, так и за пределами этой древней страны не оправдался. Его призывы к свободе, равенству и братству не доходили до сознания «низов», отсталых, запуганных и задавленных беями. «Низы» только покорялись - любой силе. «Бонапарт оказался в Египте - и это стало трагедией всего похода - в социальном вакууме», ― справедливо заключил А. 3. Манфред[880]. Плохо верилось после этого, что другие народы Востока от Египта до Индии воспримут идеи Французской революции с воодушевлением.

Но, несмотря ни на какие просчеты и сомнения, Наполеон не падал духом. Более того. Узнав о том, что 5 декабря 1798 г. Турция заключила союз с Россией и ускоренно готовит две армии к походу на Египет, Наполеон, как обычно, решил, действовать на опережение. Он учитывал, исходя из агентурных данных, что одна из турецких армий вступит в дело гораздо раньше другой; она должна соединиться в Сирии с войсками Джеззар-паши и потом идти через Синайскую пустыню на Каир. Поэтому Наполеон спланировал свои действия таким образом: «...взять инициативу в свои руки, самому перейти через пустыню, громить сирийскую армию по мере подхода ее различных (турецких и собственно сирийских. - Н. Т.) дивизий, овладеть всеми крепостями (Аль-Ариш, Газа, Яффа, Сен-Жан д’Акр), вооружить христиан Сирии, а затем действовать по обстоятельствам», - но с прицелом на Индию, куда он рассчитывал «прибыть в марте 1800 г. с 40-тысячной армией»[881].

Вступление Турции в войну против Франции на стороне второй коалиции не было для Наполеона неожиданностью, но стало большой неприятностью, осложнившей все его восточные планы. К тому же один из аргументов, на которые ссылался турецкий султан Селим III, готовясь к «освобождению Египта», задевал его лично: «Человек по имени Буонапарте, выдающий себя за французского генерала, начал войну в турецкой провинции Египет»[882]. Впрочем, на отношениях Селима III с Наполеоном мог бы при ином стечении обстоятельств сказаться еще один личный мотив, а именно давняя дружба и даже родство главной из жен Селима с женой Наполеона. Вот что сообщает об этом Андре Кастело: «Фаворитка Селима III была дальней родственницей и подругой Жозефины по пансиону, которая, так же как и будущая императрица, родилась на острове Мартиника. Ее звали Эмме дю Бюк де Риверни, и ее захватили в плен алжирские корсары, когда она направлялась в Европу, и предложили в качестве добычи командиру крестоносцев, который и сделал ее султаншей Валиде. Интересно отметить, что и ей, и Жозефине цыганка Элима нагадала, что они обе станут королевами»[883].

Итак, Наполеон решил идти из Египта далее на Восток, навстречу турецким войскам, к крепости Сен-Жак д’Акр, которая считалась тогда ключом к Индии. Мог ли он в те дни предположить, что оборону крепости возглавит бывший его однокашник по военному училищу в Париже Антуан Ле Пикар де Фелиппо? Конечно, нет.