Дело в том, что блестящая победа английского флота в битве при Абукире вызвала подъем антифранцузских настроений повсюду, где для этого была почва. Египет, на глазах у которого, можно сказать, произошла битва, отреагировал раньше других стран. Здесь, во- первых, Наполеон вызвал недовольство у местного населения тем, что он разоружил его и обложил налогами, а также выставил для обороны Каира артиллерийские батареи, глядя на которые жители города боялись, как бы французы не повернули свои орудия против них. Но главное, разгром французского флота изменил политическую ситуацию в самом Египте и вокруг него. Ведь Наполеон после битвы при пирамидах сделал лестные предложения разгромленным вождям мамлюков - Ибрагим-бею и Мурад-бею: первому - сохранить за ним и его мамлюками право собственности на все, что они имели, и платить им (самому Ибрагим-бею как генералу!) жалованье за счет Французской республики; второму кроме всего того же еще и даровать пост губернатора одной из провинций Египта с перспективой стать суверенным государем в Сирии. Оба бея поначалу согласились, но после битвы при Абукире отказались принять предложения Наполеона, откровенно сославшись на то, что «уничтожение французской эскадры изменило положение дел: не имея более возможности получать подкрепления, будучи со всех сторон окруженными врагами, французы закончат тем, что будут побеждены»[857].

Ни Ибрагим-бей, ни Мурад-бей сами по себе не смогли бы существенно повредить Наполеону в Египте. Но английские дипломаты и разведывательная агентура успешно настраивали против французов турецкого султана Селима III и его наместника в Сирии Джеззар-пашу. Каир полнился слухами о том, что готовится вторжение сирийских и даже турецких войск в Египет. Очарованные Наполеоном улемы и шейхи стали разочаровываться в нем (от страха перед турками), а Большой Диван все заметнее начал предпочитать Франции Англию, ибо если не видел, то слышал, как европейские державы, включая Турцию и Россию, ополчаются против Французской республики и сколачивают против нее по инициативе и на золото Англии новую, уже вторую (из семи!), коалицию. 8 сентября 1798 г. Турция объявила войну Франции, причем французский посланник Пьер Рюффен был заточен в зловещую тюрьму «Семь башен», об ужасах которой европейцы были наслышаны со времен Средневековья. Вскоре по улицам Каира стали распространяться прокламации султана, подстрекавшие египтян к бунту против иноверцев.

В такой обстановке накопившееся среди населения Египта недовольство французской оккупацией, подогреваемое Англией и Турцией, привело к взрыву: 21 октября в Каире вспыхнуло восстание[858]. Фанатически настроенные толпы мусульман взялись за припрятанное до тех пор оружие. Первым делом они напали на Главный штаб Восточной армии, разгромили его помещение и зверски избили оказавшихся там офицеров. Комендант города генерал Доменик Дюпюи, который вышел со своим караулом к бунтовщикам, чтобы утихомирить их, был убит на месте. Вожаки бунта тут же пустили «слух о том, что Султан Кебир убит, что французы сбросили маски миротворцев и избивают правоверных»[859]. Бунт распространялся по городу, поперек улиц на пути к великой мечети Аль-Азхар уже были воздвигнуты баррикады.

Наполеон узнал о каирском восстании, будучи на другом берегу Нила в Гизе, где осматривал местный арсенал. Его реакция была быстрой и жесткой. Он приказал командующему артиллерией генералу Э. Доммартену задействовать против бунтовщиков орудия. Доммартен с высоты «форта Дюпюи» открыл артиллерийский огонь по баррикадам, защитники которых, объятые ужасом, сбежались к мечети, норовя укрыться в ней от огня. Казалось, бунт уже подавлен. Но в этот момент на окрестности Каира напали отряды арабов- бедуинов. Наполеон оставил на время в покое укрывшихся в мечети столичных бунтовщиков и бросил против бедуинов два отряда своей кавалерии. Одним из них командовал генерал Александр Дюма де ля Пайетри (сын маркиза и его чернокожей рабыни, отец автора «Трех мушкетёров»), а другим - любимый адъютант Наполеона, «польский Сен-Жюст» Юзеф Сулковский.

Отряд Сулковского разогнал бедуинов и очистил от них все окрестности Каира, но сам Сулковский в конце боя погиб «ужасной смертью», как сообщал об этом Наполеон в письме к Директории[860]: «...под ним убили лошадь, он упал на землю и был пронзен десятком копий»[861]. Наполеон очень ценил Сулковского как «многообещающего офицера» и считал его смерть «чувствительной потерей» для армии[862]. Попытки ряда польских литераторов от Стефана Жеромского до Мариана Брандыса доказать, вслед за первым (французским!) биографом Сулковского Ортансом Сент-Альбеном, что Наполеон умышленно послал своего адъютанта на верную смерть, поскольку якобы усматривал в нем «политического противника» и даже «личного соперника»[863], нельзя принимать всерьез.

На следующий день после гибели Сулковского генерал Дюма завершил начатый им разгром бедуинов. Их жалкие остатки скрылись в пустыне. Теперь наступила очередь 7-8 тысяч (по данным Наполеона) бунтовщиков, укрывшихся в мечети Аль-Азхар. Они попытались было совершить вылазку и овладеть батареей «форта Дюпюи», но были отброшены. Вслед за тем Наполеон дал сигнал к атаке четырем заранее подготовленным колоннам, которые взяли мечеть штурмом. «К семи часам вечера 23 октября, - вспоминал Наполеон, - все успокоилось. Огонь прекратился»[864]. Бунт был подавлен.

Расправа с повстанцами, по признанию французов, отличалась «самым ужасным кровопролитием»[865]. «Наполеон карал их коварство с жестокостью, у них же заимствованной», - подчеркивал Стендаль[866]. Действительно, взбунтовавшиеся фанатики не только избивали и расстреливали схваченных ими французов. Пять или шесть инженерных офицеров они обезглавили и «головы их носили по улицам, а затем повесили на двери главной мечети»[867]. Наполеон ответил адекватными мерами, но в гораздо больших масштабах. «Каждый день я приказываю отрубить пять-шесть голов на улицах Каира», - докладывал он Директории. А своего начальника штаба Л. А. Бертье поощрял: «Вы хорошо сделали, что приказали отрубить головы всем взятым в плен с оружием в руках»[868]. В одном из восставших селений Наполеон приказал обезглавить всех мужчин. Вскоре после этого «на главной площади Каира, - читаем у Е. В. Тарле, - появились ослы, навьюченные мешками. Мешки были раскрыты, и по площади покатились головы казненных . Эти зверские меры, судя по свидетельствам очевидцев, на время страшно терроризировали население»[869].