– Сержант, я бы с радостью поболтал, но мне нужно разгрести всю эту кучу.

– Понял. Не обращайте на меня внимания. Все равно скоро обратно. Сегодня пришла бумажка, чтобы мы готовились к инспекторской проверке.

– Угу, – я заставил себя оторвать взгляд от документа.

– Ненавижу это дерьмо. Проводили такие проверки?

– Ни разу. И не собираюсь.

Райлс поднялся, ожидая от меня какой-нибудь реплики. За меня высказалась тишина, и он наконец утопал прочь. Мне захотелось окликнуть его и попросить прощения за свои мысли. Но я не стал.

Пока автоколонна пробиралась по Трассе 19, я думал о британцах, уверенно марширующих в американские засады. Повар одолжил свою винтовку М-16, которая теперь лежала у меня на коленях, пока я ехал в джипе. Я подумал, что мое звание эквивалентно британскому «красному мундиру», и запахнул воротник внутрь. В силу того что меня временно отстранили от полетов, я был ответственным офицером нашей первой автоколонны, направляющейся в Плейку.

– Груп Мобиль-сто тоже как-то раз ехали из Ан Кхе в Плейку, – произнес Вендалл.

– Это еще кто? – спросил я.

– Французский эквивалент Первого отряда, – пояснил Вендалл. – Они ехали по этим же дорогам длинной колонной, чтобы разбить Вьетминь. Груп-сто выкосили начисто возле перевала Манг Янг.

– Спасибо, Вендалл. Отличные новости.

– Слушай, это история. История может многому научить, сам знаешь.

– Сейчас мне это как поможет?

– Ну, на твоем месте я бы не спал во время поездки. Удачи.

Разумеется, огромная разница была в том, что вдоль всей дороги у нас были расставлены патрули. Но от этого я не стал меньше бояться. Я уже давно скептически относился к безопасным зонам высадки, дорогам, мостам и стоянкам. Во время поездки длиной в пятьдесят миль я постоянно наблюдал за слоновой травой, растущей вдоль дороги, мысленно готовился к обстрелу в каждом узком проходе и старался чуть приподняться над сиденьем, когда мы пересекали мосты. Когда мы прибыли к «Индюшачьей ферме», я первым делом отыскал авиационного врача и попросил допустить меня к полетам.

– Извини, но у тебя нос забит полностью. От полетов станет еще хуже. Приходи через пару дней, посмотрим.

В промозглом тумане около сотни солдат вытаскивали громоздкие палатки общего назначения из грузовиков и устанавливали их на земле, пока вертолеты были на задании. Менее чем за час плоское и поросшее травой поле возле Кэмп Холлоуэй превратилось в палаточный городок. Водяные резервуары, называвшиеся мешками Листера, стояли на треногах, палаточная столовая была почти собрана, и пока солдаты складывали по бокам палатки контейнеры с сухпайками, повара готовили ужин.

Пока шел весь этот процесс, я слонялся рядом и следил, чтобы багаж роты разносили по правильным палаткам. Потом я остался наедине со своими мыслями: в одиночестве уселся на койку в отсыревшей палатке общего назначения и принялся за кофе с сигаретами. Меня разрывали противоречивые чувства. Мерзавцы Боббси были единственными пилотами на земле помимо меня, и это лишь усиливало страдания.

Заслышав первые звуки возвращающихся вертолетов, я выскочил наружу и стал наблюдать. «Хьюи» выскальзывали из тумана и с нарастающим шумом собирались на поле к западу от лагеря. Один за другим «Хьюи» заходили на посадку. Вращающиеся лопасти, раскачивающиеся фюзеляжи и разлетающийся туман сплелись в хитром танце. Оглушительный рев турбин прервался, и лопасти стали лениво покачиваться, пока вертолеты глушили двигатели. Экипажи побрели к лагерю. Потерь не было.

Я ощутил себя брошенным ребенком, который встретил семью. Вскоре палатка оживилась разговорами.

– Слышь, Нэйт, еще раз подрежешь меня, я…

– Пошел на хер, Коннорс. Лучше бы следил за полетом и держал дистанцию.

– Господи помилуй! Даже не знаю, кто хуже – ты или конги.

Я был рад их слышать.

Десять дней на земле казались мне вечностью. Наш батальон провел еще два дня в «Индюшачьей ферме», после чего собрался на север в сторону Контума. И снова я ехал в автоколонне.

Мы обнаружили старые французские казармы, которые вьетнамцы превратили в конюшни и курятники. Проведя капитальную уборку, мы разбили там лагерь. Я каждое утро показывался врачу, и каждое утро он выписывал мне таблетки, запрещая летать.

Наконец, после двух дней, проведенных в Контуме, меня допустили к полетам. Нас с Райкером отправили на совместный вылет. Я не шел к стоянке, а буквально парил в воздухе от счастья. Моя работа стала мне домом, и я был рад вернуться.

В ранней утренней дымке вертолеты казались призраками. Мы взлетали поодиночке, чтобы воссоединиться над туманом. Поднявшись над размытыми силуэтами деревьев, мы потеряли землю из виду. Райкер, знавший куда лететь, скомандовал повернуть налево. Сразу после маневра мы увидели силуэт «Хьюи», летевший нам наперерез. Я схватил управление и накренился назад, но от столкновения в воздухе нас спасло не это. Нам просто повезло.

Нам предстояло развезти припасы по разведывательным группам. Мы прошли около тридцати миль за тремя другими вертолетами по пути к Дак То, затем отделились и направились на запад к одной из групп.

Мы заглушили машину, а ворчуны начали вытаскивать теплоизолированные контейнеры с горячей едой. К нам подошел сержант и пригласил позавтракать с солдатами. Мы не стали отказываться. Горячий восстановленный омлет, бекон, тосты из белого хлеба и кофе. Мы сидели на полу «Хьюи» и ели в тишине. Туман уже начал рассеиваться, и темные силуэты вокруг нас разоблачили себя, увеличившись в размерах и превратившись в горы.

Командир взвода, худощавый второй лейтенант, подошел к нам поболтать.

– Что нашли? – спросил Реслер.

– Пару старых лагерных стоянок.

Лейтенант похлопал себя по куртке в поисках сигарет. Я протянул ему «Пэлл Мэлл».

– Благодарю.

– Говорят, вьетконговцы не хотят воевать с Кавалерией.

– Ну, их можно понять, – произнес лейтенант. – Мы каждый раз даем им просраться.

Это пока у нас есть вертолеты, фантомы и бомбардировщики Б-52, подумал я. Вслух сказал:

– Надеюсь, войне скоро конец.

– Надеюсь. Все вокруг твердят про мирные переговоры. Джонсон поймал их в сети на севере, а мы плющим их здесь. Может, они наконец поймут, что им не победить.

– Ага, – согласился Райкер. – Не пойму, как эти мелкие ублюдки до сих пор держатся. Макнамара говорит, что мы сможем убраться отсюда менее чем через год. Поговаривают, что мы даже не успеем весь срок отслужить, так быстро все закончится.

– Может, и так, – протянул лейтенант. – По крайней мере, мы точно захватили Дак То.

– У нас в роте есть парень, Вендаллом зовут, он говорит, что они уже проделывали это с французами, – произнес я.