Когда погода позволяла, они отправлялись поиграть на открытом воздухе. О’Нил рассказывал: «Мы играли и на общественных полях для гольфа, играли и в Медина Кантри Клаб. В то время он был так же силен в игре, как и я. Потом он начал отыгрывать по 150 партий за год и стал очень хорошим гольфистом. Но когда мы с Тимом впервые начали играть с ним, Майкл только приступал к игре. Он мог запулить мяч неизвестно куда, и ты никогда не знал, где он окажется».

Джордан часто говорил о том, как ценит тишину и одиночество поля для гольфа. Однако его безудержная радость не делала пребывание на нем таким уж тихим и умиротворенным. «Он никогда не затыкался, – вспоминал, смеясь, О’Нил. – Он говорил, когда ты готовился к свингу, говорил, когда ты собирался сделать патт. Он мог бы стать великолепным телекомментатором, если бы захотел. Он мог просто задавить тебя ментально, и не важно, баловался ли ты мини-гольфом в офисе, играл ли с ним на большом поле или гонял партию в пул. Он всегда давил на тебя психологически». На несколько коротких часов он вновь мог стать Майком Джорданом, обычным парнем. «Вот почему гольф был для него так важен, – говорил О’Нил. – Он давал ему возможность побыть в одиночестве, вдали от людей. Он говорил, что поле для гольфа и кинотеатр – два места, куда он может убежать от людей… куда он мог приходить как обычный человек».

Той весной 1985-го Джефф Дэвис продюсировал региональное телешоу о гольфе, в котором приглашенные знаменитости играли партию в гольф с бейсбольным комментатором Кеном «Хоком» Харрельсоном. Как только баскетбольный сезон завершился, Дэвис связался с Джорданом, предложив ему появиться на шоу, и тот ухватился за представившуюся возможность.

«Он пришел и выглядел так, словно ни одно другое занятие не могло бы сделать его счастливее», – вспоминал Дэвис. На поле Джордан трижды просил дать ему возможность перебить свои удары. «Он не был удовлетворен своим выступлением, – говорил со смешком Дэвис. – Никаких денег на кону не стояло. Это был вопрос самолюбия, он хотел обыграть Харрельсона, который был блестящим гольфистом. Он не мог подобраться к нему близко, но выглядел достойно, для парня таких габаритов у него был вполне неплохой свинг. В любом случае гольф придуман не для высоких людей. Но Джордан был всерьез настроен преуспеть в любом деле».

Съемки для шоу проходили в тот день на поле в северном пригороде Чикаго, и, когда они завершились, съемочная группа погрузила все свои вещи в минивэн и отправилась обратно в город. «До центра было примерно час езды, – вспоминал Дэвис. – Мы ехали по скоростному шоссе Иденс, как вдруг наш оператор, сидевший за рулем, сказал: «Господи, там за нами летит какой-то Corvette!» И тут появляется эта машина, равняется с нами, и мы видим, что там он. Улыбается во весь рот, просто хохочет, а потом легким взмахом пальцев посылает нам привет, и бах! – его уже и след простыл».

По ходу одной из тренировок, которые «Буллз» проводила весной 1985-го, Джерри Краузе, работавшему скаутом для «Чикаго Уайт Сокс» Джерри Райнсдорфа, позвонили. Райнсдорф хотел видеть его в Чикаго, чтобы обсудить возможное назначение директором «Буллз». Разговор прошел хорошо, учитывая тот факт, что несколькими годами ранее Краузе уже занимал пост генерального менеджера «Буллз», но был уволен.

Краузе годами скакал туда-сюда по миру бейсбола и баскетбола, трудясь скаутом, пока не проложил себе дорогу в «Сокс», где стал работать на Райнсдорфа. Райнсдорф вырос в Бруклине, а там, как объяснял он, «быть фанатом «Доджерс» было почти религиозной принадлежностью». Он был преданным болельщиком команды, как почти каждый парень с Флэтбуш-авеню. Кроме того, Райнсдорф любил «Нью-Йорк Никс», особенно команды Рэда Хольцмана начала 1970-х гг. После окончания юридической школы Райнсдорф начал зарабатывать свое состояние на рынке чикагской недвижимости, а потом воспользовался выпавшим ему шансом стать владельцем спортивной команды и вступил в права хозяина сначала «Уайт Сокс», а потом и «Буллз».

Узнав о восхищении, которое его босс питал к «Никс», Краузе решил не терять времени даром. Вскоре он начал потчевать Райнсдорфа байками о тех днях, когда будучи скаутом соперничал с Хольцманом и его командой. Речь шла о начале 1960-х, первых годах Краузе на скаутском поприще, когда он работал на тогда еще существовавший клуб «Балтимор Буллетс». Другие скауты уже тогда смеялись над ним. Он был коренастым, низкорослым и не был похож ни на скаута, ни на кого-либо еще, имевшего какое бы то ни было отношение к миру спорта. Вдобавок он был человеком замкнутым и носил плащ и шляпу, словно инспектор Клузо. Они называли его «сыщиком» в честь героя одноименного фильма и потешались над ним за его спиной.

Куда бы Краузе ни приходил, ему казалось, что он всюду натыкается на Хольцмана, который в то время работал скаутом у «Никс». Однажды ранним утром они случайно встретились в аэропорту, и Хольцман спросил у Краузе, где тот был.

«В дороге», – ответил тот.

Краузе любил вспоминать диалог, который произошел между ними дальше: «Он смотрит на меня и говорит: «Сынок, я хочу тебе кое-что сказать. Я знаю, где ты был, и если у тебя в голове есть хоть немного мозгов, ты тоже знаешь, где был я, так что давай покончим с этой ерундой и будем друзьями».

Друзьями они стали, хотя и продолжали яростно конкурировать друг с другом в борьбе за талантливых самородков из числа доступных баскетболистов-студентов. Краузе рассчитывал, что ему удастся сотворить главную сенсацию драфта 1967 г. и увести из-под носа конкурента молодого форварда Фила Джексона из Университета Северной Дакоты, но Хольцман в последний момент вмешался и забрал Джексона в «Никс», выбрав его 17-м пиком.

«Пропади пропадом этот Хольцман!» – пробурчал Краузе в день того исторического драфта. Трудясь скаутом для «Балтимор Буллетс», Краузе организовал переезд в Балтимор выпусника Государственного университета Уинстон-Сейлема Эрла «Перла» Монро, выбрав его вторым пиком на драфте. Тогда же Хольцман пятым пиком выбрал Уолта Фрейзера из Университета Южного Иллинойса. Оба игрока в будущем окажутся в Зале славы баскетбола, как, впрочем, и Джексон, но уже в качестве тренера. Позже Хольцман стал тренером, приведшим «Никс» к двум чемпионским титулам NBA с Фрейзером, Монро и Джексоном в составе, которым помогали такие ребята, как Дэйв Дебуше и Билл Брэдли. Краузе, в свою очередь, преуспел как скаут, одолев на своем пути насмешников и злопыхателей, которые ставили под сомнение каждый его шаг. По ходу дела Краузе приобрел много знаний, которых хватило для того, чтобы впечатлить такого серьезного делового человека, каким был Райнсдорф.

Когда весной 1985 г. Райнсдорф купил «Буллз», он раздумывал над тем, чтобы оставить Рода Торна директором, ответственным за баскетбольные операции клуба. Но у «Буллз» началась затяжная серия поражений, подтолкнувшая нового владельца к разговору с Краузе, у которого он хотел узнать, каким образом он мог бы улучшить положение дел в команде.

Первым делом, сказал ему Краузе, нужно избавиться от «гнилых яблок». «Как я понял, в команде был целый ворох «фордов», получавших как «кадиллаки», – вспоминал Краузе. – Это было эгоистично с их стороны. Каждый играл за себя». Далее, говорил Краузе, он, опираясь на кое-какие свои знания по части поиска и выявления талантливых студентов, пошел бы на драфт с целью обеспечить «Буллз» будущее. Нужно положить конец практике подписания контрактов со слабыми игроками из числа свободных агентов.