И сотрудники Nike испытали некоторое облегчение в связи с этим. Они всегда могли положиться на миссис Джордан и ее профессионализм. «Делорис Джордан мы доверяли, – объяснял Ваккаро. – Она всегда была безупречно одета, вела себя как образованная женщина, тогда как Джеймс был довольно грубым и неотесанным». Однако, поскольку сотрудники Nike вели дела с их сыном, вскоре обнаружилось, что им приходится общаться с отцом Майкла, и Ваккаро это не нравилось. Джеймс Джордан выпивал, и это было известно, как утверждал он, а со временем окажется, что в вопросах бизнеса Джеймс – человек ненадежный, настолько же неуверенный и сомневающийся, насколько Делорис была твердой.

Сис, старшая сестра Майкла, отмечала, что ее родители вступили в гонку за право оказывать влияние на сына. Ее отец был тихим и закрытым человеком, тогда как мать охотно находилась в центре внимания. Сис объясняла: «И хотя резко возросшая популярность Майкла принесла в его жизнь успех невиданных масштабов, она также спровоцировала лавину конфликтов между моими родителями».

Так же, как и конфликты, имевшие место десятилетие назад, этот новый раздор развивался с чрезвычайной интенсивностью вдали от взоров общественности. «Майкл с первого дня разрывался между родителями, – объяснял Сонни Ваккаро. – Это происходило не публично, но в их отношениях друг к другу ощущалась презрительность».

Взгляды родителей расходились по большей части из-за того, что они по-разному смотрели на то, каким он должен быть и как должен себя вести. Сын любил обоих, был предан каждому из них, и каким-то образом первые несколько лет карьеры ему удавалось удерживать градус их конфликта в пределах нормальных значений. Но по мере развития его карьеры делать это становилось все труднее, говорил Ваккаро, и это мнение разделяла старшая дочь Джорданов.

Во время первого сезона Майкла в Чикаго жизнь Джеймса Джордана была далека от идеальной. Отец жил в Северной Каролине и проходил через унизительные судебные процессы, связанные с уголовными обвинениями в его адрес. А Сис довела до сведения родителей, что изучает возможность начать судебное преследование их обоих в связи с обвинениями в сексуальных домогательствах. Она легла в уилмингтонский госпиталь, чтобы пройти курс психиатрического лечения. Неудивительно, что Джеймс нашел легкий выход: влиться в сказочную жизнь, которой жил его сын, и ему было не важно, насколько стесненными были ее обстоятельства.

Сотрудники «Буллз» и болельщики команды начали обращать внимание на близость отца и сына. Джеймс Джордан на публике представлялся дружелюбным и неприметным человеком. Представители СМИ и сотрудники «Буллз» ценили его добродушие. И, как это было с Майклом еще в старшей школе, Джеймс ясно дал понять, что приходит на игры не для того, чтобы как-то пытаться влиять на команду, а лишь затем, чтобы помочь своему сыну свыкнуться с бытом за пределами площадки.

«Майкл его обожал», – вспоминал бывший ассистент тренера «Буллз» Джонни Бах в 2012 г.

«Они были как пара закадычных друзей, знаете ли, – говорил Тим Халлам о Джордане и его отце. – Я думал, что это весьма мило. Отец всегда был с ним. Всегда крутился рядом. Думаю, что Майклу это шло на пользу».

И все же во многих отношениях общение Джеймса с сыном лишь усиливало напряжение между ним и Делорис, так как оба родителя искали возможность повлиять на сына. Не все замечали или ощущали существование этого конфликта. Джо О’Нил вспоминал, как проводил время с Джорданами, когда «Буллз» ездила на гостевые игры. «Помню, что частенько сидел в лобби отеля вместе с Джеймсом и Делорис Джордан. Они относились ко всему в духе «у нас обязательно получится. Вы же знаете, что получится». Всегда были очень, очень позитивны и готовы поддержать сына. Отец Майка слыл очень веселым дядькой, шутником. Делорис была словно всеобщая мама. Она приглядывала за Майклом так же, как это делала бы любая другая мать. Как человек она была милой и приятной, насколько это вообще возможно. Ее никогда не отличало поведение в стиле «мой сын – суперзвезда», ничего подобного. Родители Майкла очень его защищали, очень гордились им. Как все нормальные родители».

Время свиты

В молодой жизни Джордана появился ряд новых людей, занявших не последнее место в ней. Среди них был и директор Nike Ховард Уайт, бывший баскетболист, игравший за команду Университета Мэриленда, афроамериканец по происхождению. «Ховард был «своим парнем» для него, – объяснял Ваккаро. – Он был баскетболистом. И хорошим человеком. Ховард тоже составлял ему компанию во время выездов».

С того момента окружение Майкла только расширялось. Ваккаро вспоминал: «Тогда Майкл собирал вокруг себя компанию, какая была у него в Северной Каролине. Майкл начал формировать свою тусовку. Род Хиггинс оставался его близким товарищем. Тогда все только начиналось». Это была группа крутившихся вокруг него людей, которые понимали свою миссию: она состояла в том, чтобы не дать Джордану заскучать во время поездок и в моменты, когда его номер в отеле начинал походить на тюремную камеру. Развлекательная программа включала карточные игры, гольф, коктейли, бассейн, что угодно, что могло поднять настроение. Вскоре в эту группу были включены старый друг и партнер по команде Адольф Шивер и «три Фреда»: Фред Уитфилд, который вскоре начал работать с Nike и Дэвидом Фальком; Фред Гловер, страховой оценщик, познакомившийся с Уилфилдом и Джорданом в баскетбольном лагере в Бис Крик; и Фред Кирнс, гробовщик из Шарлотт, частенько поигрывавший с Джорданом в гольф.

В тот первый сезон Джеймса Джордана встревожил счет на крупную сумму, потраченную на покрытие расходов окружения Майкла во время долгой поездки. «Поначалу я подумал, что это пустая трата денег, – говорил в то время отец, – но, поразмыслив немного, решил, что это в наилучших интересах Майкла – держать рядом близких людей вместо незнакомых. Присутствие этих парней шло Майклу на пользу».

Другими постоянными участниками тусовки в те первые дни были Базз Питерсон и Гас Летт, бывший охранник чикагского «Стэдиума», выполнявший аналогичную работу для Джордана. Но самым частым и надежным компаньоном Джордана на долгие годы стал Джордж Колер, водитель и своего рода слуга. «Джордж был идеальным буфером для Майкла. Такому парню, как Майкл, почти всегда нужен кто-то рядом. Кто-то, кто не будет задавать много лишних вопросов. Еще одна пара глаз, которая будет за тобой приглядывать. Джордж – замечательный парень. Он из Чикаго. У него с Майклом совершенно особые отношения. У Майкла не было большой свиты. Его самыми близкими друзьями были обычные ребята – Род Хиггинс, Адольф, три Фреда».

Члены этого окружения вскоре стали называть Майкла «черным котом», возможно, потому, что он умел так же быстро вписаться в социальное окружение, как вписывался в любую игру на площадке. Создавалось впечатление, что Джорданом движет стремление испытывать на прочность окружающих его людей даже в самых маленьких вещах. Его вербальное трюкачество было таким виртуозным, что казалось, оно может соперничать с любым его действием на паркете. «Находясь в кругу своих друзей и близких, Джордан мог что-нибудь заметить и начать подкалывать тебя на эту тему снова и снова, – объяснял как-то раз Род Хиггинс. – Чтобы справиться с ним, нужно было отвечать ему, просто чтобы это не затянулось на всю ночь».