«Тогда богатства».

– Нет, – отрицала она, стараясь успокоить сердце, что колотилось в груди, как сумасшедшее.

«Тогда чего?» – удивился волк с оттенком отвращения, словно разговор с человеком доставлял ему неудобство.

– Жизни! – ответила Венда. – Хочу жизнь одного из твоих детей. Хочу, чтобы ты привел его из-за Синих Вод.

Бог волкаров открыл пасть, словно насмехаясь, и девушка снова утратила уверенность в себе.

«Истинно, – задумчиво прорычал волк, – неожиданная просьба из уст человеческой дочери… Ведь когда замерзнут Синие Воды, твои собратья задрожат от страха».

– Нет! Прошу только за одного волкара, не за всех.

А поскольку все легенды учили, каким осторожным нужно быть, озвучивая пожелания, она добавила для уточнения:

– Хочу, чтобы ты привел из-за Синих Вод только одного Да Верна, того, кто был последним из твоих детей и кто умер этим летом, защищая меня. Хочу, чтобы никто другой не вернулся из-за Синих Вод вместе с ним. Только он.

Она замолчала, а волк перестал улыбаться. Голубые глаза смотрели на нее с интересом, словно не понимая, как человеческая девочка осмелилась прийти к нему с такой просьбой.

Она выдержала этот взгляд. С трудом.

«Как смеешь ты приходить с таким ко мне, смертная? Кто тебе дал право вызывать бога в собственных интересах?»

– Ты, – ответила она. – Твое собственное пророчество привело меня сюда. – И пока он ошеломленно молчал, добавила: – Я – ребенок Эллениале, которая сто лет назад уничтожила волкаров и была тобой проклята. Я – та кровь, что пришла к тебе каяться и просить, чтобы ты вернул то, что совершила моя мать. Как ты и предсказал, я стою сегодня перед тобой и умоляю. Сделай так, чтобы море замерзло!

Только она закончила говорить, в ее голове раздался хриплый, язвительный смех, звенящий, как колокол, и трескучий, как первый мороз.

«Ты?! – смеялся белый волк. – Ты считаешь, что ты от крови чародейки? Ох, глупое существо!». Он вмиг стал серьезным, наклонил голову так, что мокрый нос почти коснулся ее лба. «Ты не ребенок Эллениале, смертная девочка».

– Но… – запнулась она, сбитая с толку. – Это я!

«Нет, – повторил безжалостно. – Ребенок Эллениале до сих пор не знает роли, которую ему предназначено сыграть. И хотя бы это продолжалось века, в конце каждая дорога приведет кровь чародейки сюда, ко мне. А когда она придет, то поверь мне, придет на коленях. Захочет отдать мне душу, чтобы только я вернул моих волков. Всех».

Он выровнялся, с нервным рычанием обнажил длинные клыки. Венда смотрела на него, шокированная и раздавленная.

– Но ведь… – прошептала она, не находя никаких доводов. – Нет! – Она упала на колени, склонила голову. – Это невозможно, ведь… – Она подняла лицо и по щекам катились слезы. Она столько готовилась, столько надежд питала. Это не может закончиться вот так, отчаянно билось в ее голове. Это не может закончиться так…

– Умоляю… – всхлипывала она. – Прошу, верни жизнь Да Верну! Я должна его снова увидеть!

Волк непонимающе смотрел на нее сверху.

«Зачем?»

– Потому что не могу без него жить!

Волк наклонил голову.

«Но ты же человек, или нет?»

– Да, – она кивнула, растирая слезы. – И ничего не могу с этим поделать.

Она вытерла глаза и смотрела на волка со всей гордостью, какую смогла собрать.

«Это не может так закончиться», – отчаянно билось у нее в голове.

– Прошу, выпусти его из-за Вод, – повторила она. – Только его одного.

Белый волк молчал, изучающе сверля ее взглядом, и ей казалось, что он сейчас отвернется и молча уйдет.

«Если верну его, – произнес он наконец, – что предложишь мне взамен?»

– Все! – вырвалось у нее из сердца, прежде чем она успела подумать.

Странный звериный смех вызвал у нее холодный страх.

Не стоит давать таких обещаний чужим богам.

«Согласен, – блеснули глаза, и этот блеск казался зловеще ледяным. – Я сделаю так, что Синие Воды замерзнут еще до Волчьих Праздников, а твой Да Верн вернется к жизни и, если захочет, к тебе».

Он повысил голос, словно ждал, что Венда подтвердит свое желание, поэтому она кивнула, чувствуя беспокойство, сжавшееся в животе. Это здравый рассудок взывал, пока еще было время.

«Взамен, – произнес Владыка Леса, – я не прошу многого, потому что ты смертная. Хотя я ценю ту самоотверженность, с которой ты борешься за одного из моих сыновей. И потому ты отдашь мне только один год своей жизни».

Он властно выпрямился, глядя на нее сверху. Знахарка на мгновение заколебалась. Цена казалась ей подозрительно низкой.

Она знала, что возвращение Да Верна к жизни стоило любого риска.

Она решительно кивнула, глядя в бездонные, голубые как лед глаза.

– Согласна.

Волк широко усмехнулся.

«Пусть так и будет, – заявил он торжественно. – Иди к себе и жди морозов. Я буду наблюдать за тобой. Год твоей жизни принадлежит мне».

– Ух, ну и пробирает! – Тинне так задрожал от холода, что аж его огромное брюхо закачалось.

– И не говори! – скривился Ларс, вжимая голову в большой шапке поглубже в плечи. – Даже из избы выходить не хочется.

– Это точно, – согласился с ним сосед. – Я такую зиму не выношу, лучше в спячку лечь, словно твой медведь, и проснуться только весной.

Ларс смерил его ироничным взглядом.

– Ну да, ты даже похож на него, – пошутил он и довольно рассмеялся. – О, привет, Венда! – помахал девушке рукой в толстой рукавице.

– Здравствуйте, – ответила она с вялой улыбкой, подходя ближе. – И хочется вам в такой мороз на поле стоять? – Она покачал головой. У нее покраснел нос, а щеки порозовели от ледяного ветра.

Мужчины переглянулись и пожали плечами.

– А что делать зимой? – философски спросил Тинне. – Разве что в корчму на кружку меда заглянуть.

– С самого утра? – знахарка окинула осуждающе грозным, хотя по сути веселым взглядом. – Лучше бабам идите помогать по хозяйству, если занятие себе найти не можете.

Ларс буркнул себе под нос, а Тинне решил притвориться, что ничего не услышал.

– А быстро морозы пришли! – рявкнул он громко, чтобы подчеркнуть свое недовольство. – Прям с каждым днем холодней. Вчера еще в грязи ноги заплетались, а сегодня в самых теплых ботинках пальцы отмерзают!

Венда и Ларс посмотрели сначала на него, а потом переглянулись между собой.

– Знаешь что? – сказал Тинне молодой человек. – Мне как-то не интересно, что там у тебя мерзнет…