– Мы слышали, что региональные правители объединились, – сказал Хассан. – Но я понятия не имел, что это сделала ты. Мы не знали, что у тебя есть армия.

– Мы собираемся разработать план атаки вместе с повстанцами, – сказала она. – Правители двинутся на Назиру, а повстанцы ударят изнутри.

– Когда? – спросил Хассан.

– Скоро, – ответила она. – Но нам кое-что нужно, прежде чем начать атаку. Я смогла убедить правителей объединиться и поддержать мое право на трон, хотя оно слабее права Летии. Но без этого заявления прольется больше крови, и в итоге Летия сохранит власть, или Херат погрузится в хаос. Нам нужен истинный наследник, который нас объединит. Нам нужен король.

Ее взгляд остановился на его лице.

Он убрал руку.

– Мама, я пытался. Старался стать лидером, который нужен Назире, но все пошло наперекосяк. Я потерпел неудачу во многом. И пришел сюда не для того, чтобы повторять свои ошибки.

– Мой милый сынок, – яростно произнесла она, сжав его плечо. – Если кто и может объединить страну, Одаренных и нет, так это ты.

– Но я… – Он хотел сказать, что не сможет. Что пытался и потерпел неудачу уже дважды. Что он не нужен Херату. И никогда не был. – Не стоит ли обсудить это с остальными?

– Они согласятся со мной, – отмахнулась она. – Я могу выиграть для тебя эту битву, но не разбираюсь в политике и управлении. Это было делом твоего отца.

Вообще-то его отца это тоже не очень интересовало. Наверное, он был слишком честным. Слишком добрым. Слишком прощающим и недостаточно суровым. Ему нравилось что-то разбирать и складывать снова своими руками. А политика была скользкой и изворотливой.

Именно Летии лучше всего давалось правление. Как иначе бы ей удалось не только устроить переворот против семьи Хассана, но и не дать Назире развалиться, когда на него обрушился хаос? Она была достаточно суровой, чтобы заключить договор с Иерофаном. Достаточно хитрой, чтобы с помощью его и свидетелей закрепить свою власть. И достаточно лживой, чтобы обмануть Хассана и убрать его и его маленькую армию с пути.

Он вспомнил, что сказал Зарин в ту ночь, когда покинул Крыло Скарабея после жестокой атаки Араша на город.

«Я хочу справедливости. Но не такой ценой».

Возможно, поэтому он отправился к Летии. Почему заключил сделку с Иерофаном. Он хотел найти бескровное решение. Хотел прежде всего мира для страны, которую так любил. Но такой мир не был возможен, не мог быть возможен, если не вырвать яд, который распространили Иерофан и Летия.

Он не смог сделать то, что нужно, чтобы вернуть в Херат порядок.

Его мать верила, что теперь он сможет это сделать. Хассан не знал, так ли это, но понимал, что, если хочет спасти свою страну, защитить своих людей, ему нужно стать таким человеком.

Если ему предстоит победить Летию, не просто выиграть битву, но по-настоящему победить ее и начать исцелять оставленные ею трещины, то ему придется принять те стороны себя, которые делают его похожим на нее.

– Ладно, – наконец сказал он. – Я это сделаю.

Волны разбивались о пирс, когда Джуд приземлился на колени под ним. Воздух пронзил резкий крик чайки.

Вокруг Джуда на ноги вставали, облокачиваясь на опоры, остальные, а прилив омывал им ноги. Джуд осмотрел их: Илья, Гектор, Эфира, Антон. Кажется, они не были ранены, должно быть, бог перенес их сюда из храма. Или скорее Беру перенесла на пару секунд вернувшейся силой.

Он смотрел, как Эфира встает на ноги и замирает, а из ее горла вырывается крик ужаса. Джуд проследил за ее взглядом и посмотрел на Город веры. Город, который Джуд когда-то считал своей судьбой.

Теперь, как и его судьба, Паллас Атос был испачкан кровью. Он тонул в ней, а белые улицы накрыли густые алые реки. Наблюдавший за этим с голого берега Джуд тонул вместе с ним.

Он отвернулся, ярость и беспомощность горели в груди. Он потерпел неудачу. Странница была мертва, и он провалился. Ярость все нарастала, пока он наконец не повернулся и не врезал кулаком по опоре позади себя.

Этого было мало, потому он ударил снова. И снова. И снова.

– Эй! Полегче! – крикнул Гектор и обхватил рукой Джуда, удерживая его.

Ослепленный гневом, Джуд призвал Дар, чтобы отбросить Гектора.

Но ничего не произошло. Там, где раньше Джуд чувствовал бушующую бурю Дара, теперь зияла пустота. Как в те ужасные дни после маяка, когда он лишь чувствовал боль от шрамов после Божьего огня.

Он резко вздохнул и обмяк в руках Гектора. Все желание бороться покинуло его.

– Эй, ты в порядке, – успокаивающе произнес Гектор.

– Мой Дар, – сказал Джуд, отталкивая руки друга, чтобы посмотреть ему в лицо. – Он пропал.

– Что? – спросил Гектор. Его глаза широко распахнулись, и он выглядел ошарашенным. – Я… я тоже свой не чувствую.

– И со мной это тоже происходит, – сказала Эфира.

Джуд повернулся и увидел, что она стоит в паре футов за их спиной, и кроваво-красный прилив лижет ее ноги.

Гектор покачал головой.

– Это дело рук бога?

– Нет, – ответила Эфира. – То, что Лазарос сделал с помощью Божьего огня. Он, должно быть, уничтожил Реликвии. А если Реликвии уничтожены, то и источники наших Даров тоже.

– Откуда ты знаешь? – спросил Джуд.

– Мне когда-то рассказала об этом одна ученая, – объяснила Эфира. – Вот почему Дочери милосердия не уничтожили Чашу, когда правил Король Некромант. Она сказала, что это источник их силы, что, уничтожив ее, боги уничтожили бы Дар крови.

– Так наших Даров больше нет? – спросил Гектор с паникой в голосе.

– Антон? – спросила Эфира, наклоняя голову, чтобы заглянуть за плечо Джуда. – Как насчет тебя?

Антон стоял на коленях на песке и не смотрел ни на кого из них. В опущенной руке лежал Камень Оракула.

Значит, одна Реликвия выжила. И у Антона все еще оставался его Дар. Но другие Реликвии были уничтожены, а с ними и шанс связать бога снова.

Антон склонил голову к песку. Он все еще не смотрел на них, но Джуд знал, о чем он думает. Мир на краю краха. Вариантов нет.

– Антон? – снова позвала Эфира.

Он медленно встал с земли. Его движения казались размеренными, почти спокойными. Но когда он повернулся и глянул на Джуда, тот увидел холодную, бездонную ярость на его лице.

Антон молча подошел к Джуду и, схватив его за рубашку, прижал к свае. Морская вода захлестывала их лодыжки.

– О чем ты думал? – спросил он. – Как ты мог так со мной поступить?

Джуд спокойно встретился с пламенем в глазах Антона, и его собственный гнев снова вспыхнул.

– Это было правильное решение, и ты об этом знаешь, – ответил он. – Можешь бежать от этого, как бежал от всего в своей жизни, но ты знаешь, что это так.