Затем до поздней ночи, а потом и при лунном свете обиралитрупы, то и дело ссорились из-за богатой добычи. Все рыскали с окровавленныминожами, приходилось заодно добивать раненых. Да и проще сразу обрубать пальцы скольцами и перстнями, а потом на досуге снимать.

Трупы людей и убитых коней лежали вповалку. Кровь стоялатемными дурно пахнущими лужами. Иная успела загустеть, свернуться комками, подконскими копытами уже не хлюпала, а жирно чавкала как в болоте.

Утром Мрак повел объединенный отряд Гонты и Медеи к родовомукремлю Горного Волка. В весях грабить не давал, потому самые недовольныеумышленно приотстали, в покидаемых весях насиловали женщин, жгли хаты. Он тутже воротился, застал их в самом разгуле и преспокойно велел перевешать другдруга. Те схватились было за топоры, но увидели, что со всех сторон окруженыостриями копий. Вместе с поляницами стояли и бывшие соратники.

Еще дважды захватывал грабителей и заставлял казнить другдруга. Кто отказывался, того сажал на кол. Через три дня у него уже былостройное послушное войско, готовое броситься хоть на самого Ящера.

На четвертый день перевалили горную гряду, впередираспахнулась зеленая долина. Ховрах заорал радостно:

— Вон хата Горного Волка!

В самой середине сочной зелени расположилась крепость. Стенабыла из камня, а внутри просторного двора высились строения, большей частьюдеревянные.

Когда они втроем: Мрак, Ховрах и Гонта, подъехали к воротамкрепости, к удивлению им отворили сразу. Мрак кивнул на главный терем, а хмурыестражи лишь проводили недобрыми взглядами.

— Что-то здесь не так, — сказал Гонта. Он посмотрел наМрака: — Поедем, аль подождем своих?

Мрак ехал молча, и Гонта вынуждено пустил коня через двор ктерему. Это был огромный сарай, а не терем — мрачный и огромный, высотой в триповерха, с надстройками и башенками на крыше. От стен веяло недоброй мощью, ибосложены из толстых дубовых кряжей, такого и лесу уже не осталось, окна похожина бойницы, да и на тех крепкие ставни.

Пристройки для челяди и стражей, конюшни и даже кузницапримыкали к хозяйскому дому с обоих сторон, чтобы можно отовсюду обороняться,не выбегая во двор. Из кузницы шел дымок, доносилось мерное буханье двухмолотов. В левой части поднимался колодезный журавль, в правой на цепи сиделтощий лохматый медведь.

Навстречу высыпала челядь, по виду больше похожая наразбойников. Да и по ухваткам это были разбойники. Впрочем, иными и не моглибыть люди, живущие вблизи кордонов. Каждый держал в правой топор или палицу,левой с трудом сдерживал за ошейник огромного пса. А те гарчали, злобно рвалисьна пришельцев, готовые разорвать в клочья.

Мрак властно вскинул ладонь:

— Всем стоять!

Челядины остановились, а Гонта уже держал в руках лук. Онпобледнел, собак боялся больше, чем людей. Один из челядинцев спросил угрюмо:

— Мы завсегда гостям рады. Но коли приехали с худом...

— С добром, — заверил Мрак. — Но только теперь эти земли ужене земли Горного Волка. И здесь останутся наши отряды. Если из вас кто с этимне согласен — может убираться. Неволить не станем.

Сам стольный град страны Куявии расположился на семи горах,дабы зреть друга и недруга загодя. На высоких стенах день и ночь самые зоркиенапряженно вглядывались вдаль. Они-то ранним утром и забили сполох, когда состороны Артании начало разрастаться огромное пыльное облако.

Вскоре примчались, загоняя коней, дозорные с заставбогатырских. Принесли весть о приближении огромного войска. В Куяве нагородские стены высыпали все воеводы и знатные люди, а Рогдай сразу выдвинулотборную дружину на защиту городских ворот.

Вскоре в облаке пыли заблистали металические искры, донессястук боевых колесниц и тяжелый конский топот, от которого задрожала земля.

— Артаны? — спрашивали встревоженные бояре. — Неужтовсе-таки решились напасть?

Рогдай рявкнул сердито:

— Цыц, дурни! У Боевых Топоров только одна колесница. На нейволхвов возят. Это поляницы!

И тут же дозорные подняли крик:

— Поляницы! Поляницы всем войском!

А с дальней угловой башни донесся другой вопль:

— Гонта!.. Гонта и его отряды!

По лестнице сбежал во двор полуодетый Додон. Его подхватилипод руки, помогли пересечь двор и встащили на стену. Додон запыхался, утиралпотное лицо. Растолстевший, весь в складках розового жира, это уже не тотчеловек, подумал Рогдай невесело, которого когда-то обучал владеть мечом иперепрыгивать с коня на другого коня на полном скаку.

Рогдай осматривал дорогу к городу, приложив ко лбу ладонькозырьком. Лицо было суровое, седые кустистые брови сдвинулись на переносице.Глаза смотрели зорко, и Додон невольно позавидовал, что старый воевода, которыйего младенцем на коня сажал, на стену все еще взбегает как мальчишка, брюхо нераспустил, голос как у молодого быка.

— Что делать будем? — спросил он растерянно. — Как артанцысумели пройти кордон незамеченными?

— Да какие артанцы, — отмахнулся Рогдай. — Это свои.

— Свои? — вскрикнул Додон жалким голосом. — Рогдай, лучше ужартанцы, чем свои. Сам знаешь, что у нас за свои. Что Горный Волк, что Руд, чтоМедея или Урюп... Только ты один верен по-настоящему. Да и то, я же знаю, веренне мне, а Куявии. Что будем делать, Рогдай?

— Что делать... что делать, — повторил Рогдай медленно.Всмотрелся еще, щуря глаза так, что превратились в щелочки, сказал громче. —Ворота распахивать пошире... Да как бы еще не пришлось и ковры стелить.

— Ошалел?

— Наши дурни не разглядели, что впереди войска едет Мрак. Насвоем черном как он сам коне.

Додон ахнул, всплеснул руками:

— Мрак!.. А поляницы чего?

— Узнаем.

Рогдай так же споро побежал по дощатым ступенькам вниз водвор, на ходу отдавал приказы. Бойцы бросились к воротам. Там заартачились,боялись поляниц, но Рогдай гаркнул, что самое страшное, если поляницы ворвутсяв город, так это по праву победителей изнасилуют всех мужиков, и стражи вороткинулись, сшибая друг друга с ног, снимать запоры.

Мрак видел как ворота начали отворяться. Там стояли в блескедоспехов старый Рогдай, за его спиной толпились знатные бояре. Мелькнулокрасное корзно Додона, но сам царь куда-то скрылся.

— Чуть погодите, — сказал он Медее и Гонте. — А то у них тамподжилки трясутся.

Конь весело понес к раскрытым воротам. Мрак покосился навысокую башню, прозванную Девичьей. Окошко с цветными стеклами распахнуто. Вглубине видна девичья фигурка с золотой косой, перекинутой на грудь. Что-тоговорит, обращаясь в сторону и вниз. Явно отбрыкивается от Кузи.