– Что может случиться со мной в этой комнате? – спросила Фрейя.

Ларкин не знал, с чего начать, ибо он ни капельки не доверял этой Неблагой фейри. И все же мужчина оставил свои мысли при себе. Потому что теперь он знал упрямую принцессу достаточно хорошо, чтобы понять, что она не примет отказа, когда речь идет о ее брате. Ларкин закрыл за собой дверь и еще раз дернул за ручку, чтобы убедиться, что замок надежно закрыт. Конечно, это не помешает фейри войти в комнату, но, по крайней мере, создаст хотя бы небольшое препятствие.

Старая фейри за стойкой, охраняющая вход в «Сияющий путь», кивнула Ларкину, когда тот спустился по лестнице вниз. Мужчина на ходу поздоровался с ней, мысленно интересуясь, подозревала ли слепая фейри, что Хранитель привел с собой человека. Три постоялых двора отказали ему и Фрейе именно по этой причине, несмотря на тяжелое состояние принцессы, отчего мнение Ларкина о фейри Неблагого Двора совсем не улучшилось. Хотя у него всегда были проблемы с Неблагими, и большинство Хранителей, которые когда-либо имели «удовольствие» проводить время с этими фейри или посещали Нихалос, разделяли его точку зрения.

Благие фейри на первый взгляд выглядели более отсталыми, может быть, даже более дикими, чем Неблагие, но обладали честностью, порядочностью и могли открыто выказать свое противостояние, в то время как фейри Неблагого Двора стали бы улыбаться тебе и обнимать, но только для того, чтобы вонзить кинжал тебе в спину. Зная это, Ларкин осторожно шел по богато украшенным улицам города. С крыш домов свисали гирлянды из цветов, обвивая окна и двери и украшая скважины, которые качали чистую воду на поверхность. Но это великолепие было притворным и служило, по мнению Ларкина, только попыткой скрыть настоящую личину Нихалоса, которая проявлялась тогда, когда он присматривался или, в некоторых случаях, прислушивался получше.

– Это полуэльф? – прошептала Неблагая фейри, когда Ларкин ступил на одну из многочисленных торговых улиц города. Здесь он должен был найти карту Нихалоса для принцессы. Хранитель остановился, чтобы сориентироваться, так как его последний визит в столицу Неблагого Двора состоялся еще несколько десятилетий назад. Тогда он сопровождал прадеда Фрейи, когда тот хотел переговорить с королем Неваном о расходах на стражников на Стене. Конечно, переговоры провалились.

– Нет, Хранитель. Посмотри на уши, – ответила другая фейри. Она понизила голос и начала деловито рыться на прилавке швейного магазина. При этом она рассеянно пропускала свои пальцы сквозь выложенные на витрине ткани, в то время как ее любопытный взгляд то и дело возвращался к Ларкину и выражал все что угодно, но только не радушие.

– Еще хуже. – Фейри, которая заговорила первой, сморщила нос. – Чего он здесь хочет?

– Я слышала, что принц Киран пригласил их, – сказала вторая фейри, и имя принца в ее голосе прозвучало с большим отвращением, чем слово «Хранитель». Это заставило Ларкина насторожиться. Неблагие фейри были высокомерным народом и гордились своими правителями, по крайней мере до сих пор. И все же ожесточенный тон голоса фейри подсказывал Хранителю, что принц Киран не заслужил благосклонности своих подданных. Знали ли Томбелл и Хранители о недовольстве фейри? В любом другом случае это было бы пустяком, который и в самом деле не должен был их интересовать, но у такого народа, как Неблагие фейри, накопленное недовольство могло быстро перерасти в насилие, которое поставит под угрозу Соглашение между странами.

Собственно, Ларкин мог бы не обращать внимания на это обстоятельство. Он больше не был Хранителем – или, по крайней мере, служба на Стене больше не входила в его обязанности. Тем не менее мужчина не мог двинуться дальше и проигнорировать разговоры фейри.

– Хотелось бы знать, что творится в голове принца, – ответила Неблагая фейри, вернув красную ткань, которую она якобы рассматривала, обратно на витрину. Забыв о Ларкине, она перенесла теперь все свое ожесточение на Кирана.

– Не только тебе. Он безумен.

Фейри разочарованно покачала головой:

– Они не должны позволить ему стать королем.

– А кто будет править вместо него?

– Совет? Олдрен? – она пожала плечами. – Любой подходит для этой задачи лучше, чем Киран. Он еще слишком молод, и не забывайте о годах, которые он провел у эльв. Это не может пройти бесследно.

Ларкин знал о похищении принца вскоре после его рождения, но на Стене так и не узнал, что с ним стало. До своего освобождения из темницы он даже не знал о кончине Невана. Король еще не мог считаться старым для фейри, и на самом деле был еще слишком молод, чтобы умереть. Что с ним случилось?

Ларкин решил это выяснить, но для этого у него еще будет время. Сейчас Хранитель хотел как можно скорее вернуться к принцессе. Он нервничал, не зная, все ли с ней в порядке и как подействовал на нее яд эльвы. Мужчина хотел бы опуститься перед ней на колени и послать молитву королю, но знал, что Фрейя не одобрила бы этого. К тому же он сам считал, что неправильно было бы возносить молитвы отцу Фрейи, в то время как Ларкин испытывал к Фрейе такие неуместные чувства.

Ларкин все еще ощущал покалывание на своей коже в том месте, где его щеки коснулись губы девушки, но он был бы идиотом, если бы считал, что за этим жестом Фрейи кроется нечто большее, чем благодарность. Как только принцесса найдет своего брата и Хранитель благополучно вернет ее в Тобрию, она бросит Ларкина и даст ему то, что сама называет «свободой». Но Ларкин не мог быть свободен, ведь в Смертной земле он был беглым преступником. Мужчина всегда находился бы в бегах, без дома, без семьи и без людей, которым он важен. Ему пришлось бы в одиночку придавать смысл своему одинокому существованию – но как это можно было сделать? Ибо чего стоила жизнь без друзей, с которыми можно было ее разделить? И Ларкин не знал, готов ли он завязывать новые знакомства, зная, что этих людей не станет уже через тридцать или сорок лет. А ему придется жить.

– Туманный лес —

– Ненавижу этих тварей, – процедил Ли, стиснув зубы. Он вытер предплечьем пот со лба и поднялся над тушей обезглавленной эльвы, отдаленно напоминающей петуха. Тварь была примерно в три раза больше этой птицы; ее оперенье было идеально черным и блестящим.

– Ты не единственный, – сказала Зейлан, вытаскивая платок из сумки, привязанной к седлу ее лошади, чтобы вытереть кровь эльвы с меча. Она еще не совсем привыкла к этому оружию и скучала по своим лунным ножам-полумесяцам, но, к счастью, могла отсекать головы и магическим мечом.

– Жаль, что мы не можем их съесть, – бросил Брион, который еще до нападения эльв заговорил об ужине, и отшвырнул голову эльвы носком своего сапога в заросли. Он был одним из Хранителей, выбранных фельдмаршалом Томбеллом для своего сопровождения в Нихалос. На первый взгляд Брион с его седыми висками и глазами, окруженными тонкими нитями морщин, казался старше большинства Хранителей, и при этом он, в возрасте всего шестидесяти лет, был, пожалуй, почти самым молодым из их группы; моложе была только Зейлан.