Я делаю решительный шаг вперед. Остальные следуют моему примеру. Шаг за шагом мы движемся навстречу волкам. Они смотрят на нас, готовые к прыжку. Самый большой волк скалит на меня зубы. Я, не мигая, смотрю ему в глаза и скалюсь в ответ. Эммануил первым начинает что-то петь и хлопать в ладоши. Остальные присоединяются к нему. Мы поем, хлопаем в ладоши, воем, топаем ногами, смело смотрим волкам в глаза.

Несколько мгновений те растерянно смотрят на нас, не зная, что им делать. Затем потихоньку начинают пятиться, держась за спиной у вожака стаи. Шерсть больше не стоит на их холках дыбом, в их позах больше нет угрозы.

Мы стеной продолжаем надвигаться на них.

Я по-прежнему не свожу глаз с самого большого волка. Тот по-прежнему скалится. Я набираю полную грудь воздуха и делаю решительный шаг вперед. Тихо проскулив, вожак пригибается и опускает голову к самому полу. Остальные волки делают то же самое, дружно признавая свое поражение. Наша человеческая стая беспрепятственно проходит между ними к Хоши.

Я вновь пытаюсь мысленно перенестись отсюда, но на этот раз у меня не получается. Одна змея изучает мое лицо. Я чувствую, как она медленно ползет по нему. Я сижу, плотно сжав губы, и из последних сил пытаюсь побороть нарастающую внутри меня истерику.

Внизу подо мной на сцену выходят люди. Волки смирно поджимают хвосты, позволяя им пройти мимо их стаи ко мне.

Наверно, мне это мерещится. Или же я уже мертва.

Зрители затаили дыхание.

Сильвио расстался со своим ангельским образом и ушел со сцены. Теперь он высоко на платформе, разговаривает с Вивьен Бейнс. Если вы думаете, что она рада видеть меня в венке из змей, то вы ошибаетесь. Ее лицо пылает гневом, и она что-то с жаром доказывает Сабатини. Со стороны кажется, будто она плюется словами ему в лицо. Он же, наоборот, бледен, бледнее обычного, его голова понуро опущена.

Внезапно над моей головой вновь раздается щелчок, и люк в потолке открывается в очередной раз. Вниз опускается полная змей корзина. Одна из них просто огромная, не менее двенадцати футов в длину. Похоже, что это удав. Он плавно подползает ко мне.

Тесное пространство вокруг Хоши теперь кишмя кишит змеями. Я вижу, как мелькают раздвоенные языки.

Хоши отклоняется назад, пытаясь отодвинуться от них. Но даже будь у нее такая возможность, деться ей некуда. Позади нее тоже змеи, и, сдвигая стул назад, она приближается к ним. Всякий раз, когда это происходит, змеи поднимают головы и подползают к ней ближе.

— Хоши! — кричу я. — Послушай меня. Сиди тихо! Не двигайся. Не произноси ни звука! Они реагируют на вибрацию!

Я знаю, что Бен прав, но ничего не могу с собой поделать. Я не могу сидеть тихо, когда вокруг моей головы, то и дело разевая рты, извиваются змеи. Когда я кожей чувствую их, прохладных, скользящих вверх по моим ногам. Когда огромный удав начинает медленно обвиваться вокруг моего тела. Когда его кольца все сильнее и сильнее сжимают меня.

Времени в обрез. Я должен освободить ее, немедленно. Ее тело кольцами обвила огромная змея, а более мелкие копошатся у ее ног и ползают по ней.

Я хватаюсь за каменный выступ рядом с водопадом и пытаюсь карабкаться вверх. Бесполезно. Это картонные декорации. Они рушатся под моим весом. Я же снова падаю на сцену.

Что теперь? Камни обвивают вьющиеся растения, но они тоже искусственные и не выдержат моего веса. Я обвожу взглядом сцену. Увы, здесь нет ничего, что могло бы стать мне опорой. Как же мне подобраться к Хоши? Я снова бегу к водопаду. Там есть дверь, но она заперта. Ключи остались у Шона. И в любом случае, перед ней стоят два вооруженных охранника.

Я снова выбегаю к краю сцены. Хоши уже вся покрыта змеями. Да-да, с головы до ног. Я в отчаянии смотрю на остальных артистов.

Эммануил делает шаг вперед и произносит всего два слова:

— Человеческая башня.

Сказав это, он нагибается. Еще человек десять, встав в круг, делают то же самое. Их спины образуют что-то вроде плоской платформы в его середине. Другие артисты становятся им на спины и тоже нагибаются, образуя второй этаж.

Башня растет на глазах. Те, кто потяжелее, стоят внизу, те, кто полегче, наверху. При этом башня сужается кверху. Последний уровень состоит всего из двух человек. Макушка башни почти достает до Хоши.

Почти, но не совсем. Нужен еще один человек.

Увы, в пирамиде задействованы уже все артисты, даже Мэгги. Остались лишь маленькие дети. Все они либо плачут, либо глазеют, открыв рот.

Я выхожу вперед. Если честно, я понятия не имею, как я буду карабкаться вверх. В последний момент кто-то тянет меня сзади. Это Иезекиль.

— Сейчас моя очередь, — говорит он.

— Нет, последнему нужно залезть на самый верх. Кто бы это ни был, он должен освободить Хоши. Придется иметь дело со змеями. Это слишком опасно. Так что я сам.

— Ты тяжелый. Башня рухнет, — говорит он и смотрит на меня с виноватой улыбкой. — Ты не доберешься даже до середины. И вообще, ты этому не учился, ты не акробат. Так что это буду я.

Рядом со мной раздается стон. Это невольно простонал Рави. Он стоит в самом низу, образуя вместе с другими силачами основание пирамиды. Их лица красны от напряжения.

Иезекиль прав. Башня не выдержит моего веса. С другой стороны, имею ли я право подвергать его такому риску?

— Времени нет, — торопит меня Иезекиль и, не говоря больше ни единого слова, начинает взбираться по ступеням из человеческих тел.

Должен ли я остановить его? Наверное, должен. Я смотрю вверх, на Хоши. Она отвечает мне сердитым взглядом и качает головой. А ведь ей нельзя двигаться. Я знаю, почему она это делает. Знаю, что она пытается мне сказать.

Но если Хошико не спасти, ее ждет неминуемая смерть.

Поэтому я отступаю назад и смотрю. Смотрю вместе с остальными зрителями в этом зале, как шестилетний мальчонка карабкается вверх по человеческой башне в змеиное гнездо.

Ни на кого в жизни я не была так зла, как в эти минуты на Бена. Он знает, что я хочу, чтобы он остановил Иезекиля. Именно поэтому он отвернулся. Он позволил шестилетнему мальчику, рискуя жизнью, спасти меня.

Это неправильно. Это верх эгоизма. Это ужасно.

Я никогда не прощу ему, если с Иезекилем что-то случится. Никогда.

Не успела я даже глазом моргнуть, как Иезекиль запрыгивает на пирамиду и карабкается вверх. Еще пара секунд — и он уже наверху. Он рядом со мной. Пытается снять с меня мои кандалы.

Змеи уже повсюду. Не успел он забраться ко мне наверх, как они тотчас принялись вертеть головами. Сначала шипит одна. Затем другая. Удав начинает сбрасывать с меня свои кольца.