В самом центре зеленой сцены стоит Бен и не сводит с меня глаз. Мой прекрасный, мой замечательный Бен в костюме козла. В иной момент я бы рассмеялась, но не сейчас. Сейчас в его глазах застыл страх. Тот самый страх, что владеет и мной.

Сильвио болтается под потолком, не иначе как изображая из себя ангела. Я невольно фыркаю. Это надо же! Слегка раскачиваясь, он рассказывает какую-то историю.

— Пан просто не мог жить без любви прекрасного создания, околдовавшего его. Он искал ее повсюду, но, увы, тщетно. Он не мог найти даже ее следов. По мере поисков он все больше сходил с ума от тоски по ней. Он перестал заботиться о своих владениях, и те постепенно начали хиреть. В Аркадию пришли упадок и запустение.

На этих словах музыка меняется. Нежные звуки флейт сменяются резкими диссонансами рояля и контрабаса.

Внизу зеленые листья деревьев становятся желтыми, затем оранжевыми, затем бурыми. Цветы, словно снег, начинают опадать с веток. Луговая зелень тоже вянет, трава становится сухой и пожухлой.

— Наконец, спустя много месяцев, высоко над водопадом Пан увидел ту самую деву, которая завладела его сердцем.

Вокруг меня вспыхивают огни. Публика разражается аплодисментами.

— Когда Пан увидел, что эта прекрасная нимфа закована в цепи, он поклялся, что доберется до своей желанной и спасет ее, презрев все страшные преграды на его пути…

Сильвио щелкает пальцами. Среди травы на сцене открывается люк, и оттуда поднимается огромная клетка. Внутри ее, скаля хищные пасти, свирепо щелкая зубами, рыча и воя, заключена стая голодных волков.

Перед сценой опускается стеклянная стена, обеспечивая безопасность Чистой публики. Поднятая из-под пола клетка с волками застывает у водопада, разделяющего меня и Хоши. Волчий вой заглушает все — журчание водных струй, музыку, голос Сильвио.

Эммануил и остальные артисты укрылись среди деревьев в углу сцены. Сильвио шарит в складках мантии и, что-то оттуда вытащив, прикрепляет у себя под подбородком. Это микрофон.

— Пан был полон стремления вызволить свою любовь из цепей, которыми она была так жестоко скована. Но откуда ему было знать, что он околдован? Прекрасная нимфа, укравшая его разум, была всего лишь иллюзией, злыми колдовскими чарами, призванными ослепить его. На самом деле это была злая горгона. Она завидовала Пану и задалась целью уничтожить Аркадию! Даже выйди он живым из всех ловушек, которые она расставила на его пути, его все равно ждала бы смерть. Ибо ее имя… Медуза! Всего один взгляд ей в глаза превратил бы его в камень!

Зрители испуганно ахают. Мое платье из белого становится зеленым, а мерцающие огоньки на крыльях теперь светятся кроваво-красным светом.

— Вы знаете, кто такая Медуза, дамы и господа?

Я понятия не имею, о чем он там болтает, но зрители, похоже, в курсе. Люди истерично выкрикивают одно и то же слово:

— Змеи! Змеи! Змеи!

— Именно так! Смотрю, вы знаете древнегреческую мифологию! У Медузы, кровожадной горгоны, вместо волос были ядовитые змеи!

Над моей головой раздается щелчок, и в потолке открывается люк.

Я машинально пытаюсь отпрянуть в сторону, но бесполезно. Я прикована к стулу.

Закрываю глаза, чтобы не видеть, что там нависает над моей головой. Затем это нечто опускается мне на голову. Меня обволакивает нечто теплое, я ощущаю вокруг себя легкую вибрацию.

Я отказываюсь быть частью этого номера. Если сидеть, закрыв глаза, значит, меня здесь нет. Если не слушать, что говорит Сильвио, мне не будет страшно. Если не реагировать, то я разочарую публику.

Театр исчезает. Все исчезает. Я переношусь в другое место. Я в надежном доме, в спальне, в постели с Беном. Здесь нет никого, кроме нас.

Над головой Хоши медленно появляется нечто непонятное. Зрители дружно ахают.

Я вижу, как она пытается сдвинуться с места, пытается тряхнуть головой, но, увы. Она не в состоянии даже пошелохнуться, а тем временем ей прямо на голову опускается извивающийся комок.

Теперь у нее на голове парик из живых змей.

По обеим сторонам от нее установлены два экрана, так что все это теперь хорошо видно крупным планом. Змеи связаны хвостами и отчаянно пытаются освободиться. Их красно-черные тела извиваются и дергаются во все стороны, то здесь, то там, мелькают раздвоенные языки.

Мое сердце бьется с такой силой, что мне кажется, будто моя грудная клетка вот-вот взорвется. А вот Хоши на удивление спокойна. Ни криков, ни истерики. Ее глаза закрыты, лицо — безмятежная маска.

— Дама и господа. Эти змеи — ядовитые полозы! Это самые опасные змеи в мире! Всего один их укус означает верную смерть!

Всего один укус?

Я должен вырвать ее оттуда.

— Хоши! Я иду! — кричу я, и в следующий миг клетка открывается и между нами на сцену выбегают волки.

Голос Бена проникает в мои мысли, выдергивая меня из того места, в котором я мысленно обитала.

— Хоши, я иду! — кричит он снова и снова.

Я открываю глаза. Он все еще стоит на травянистом подиуме и кричит мне. Публика шумит и волнуется, но я не могу ничего как следует разглядеть: что-то заслоняет мне обзор. Что-то постоянно мелькает и движется перед моими глазами.

Я встречаюсь взглядом с холодными глазками-бусинами в считаных миллиметрах от моей головы, и у меня перехватывает дыхание. Я осторожно кошусь влево. Затем вправо.

На моей голове копошится комок змей.

Волки наскакивают на подиум, пытаясь впиться в меня зубами. Если я сейчас спущусь, они разорвут меня в клочья. Разве мне одному по силам тягаться с волчьей стаей?

Разумеется, нет.

Мне тоже нужна стая.

Я смотрю за кулисы. Остальные артисты по-прежнему там. Волки их пока еще не заметили. Все их внимание сосредоточено на мне.

Эммануил смотрит на Хоши, затем на меня. Его глаза пылают яростью. Я смотрю на остальных. Точно такой огонь пылает и в их глазах. Все как один застыли в напряженных позах, все как один ждут, что будет дальше.

Взгляды всех до единого обращены на меня. Я поднимаю руки и даю им сигнал. Раз, два, три. На счет три они выходят на сцену. Плотной стеной они выдвигаются на ее середину. Я соскакиваю с подиума, чтобы быть вместе с ними. Мы в очередной раз встретим волков лицом к лицу.

Правда, сегодня все не совсем так. В тот раз наши стаи отстаивали каждая свое жизненное пространство. А сейчас нам надо пройти мимо них, пройти сквозь них. Мы должны пробиться к водопаду.