Вдруг я ощутила странное потягивание в груди, словно призывающее меня в вестибюль. Сложно сказать, как я это поняла. Просто поняла, и все.

Потом я снова его почувствовала. Чувство было такое, словно к моему солнечному сплетению привязали нить и тянули за нее. «Ну же, – будто звал меня кто-то. – Иди сюда».

Я схватила грубо связанный свитер со стула и натянула поверх платья.

Финн даже не пошевелился. Я на цыпочках вышла из комнаты и спустилась по лестнице.

В окнах виднелся бледно-розовый рассвет, и в клубе «Командор» стояла тишина.

Я обхватила себя руками, шагая по извилистым коридорам. А перед дверью в вестибюль остановилась и перевела дух. Там по полированному деревянному полу расхаживала явно сильно встревоженная миссис Выкоцки. Все в том же платье с высоким воротником на пуговицах и бархатной мантии, но на этот раз еще и с широкополой шляпой на голове. Свет из окон озарял ее фигуру, и брошь из лунного камня бросала радужный луч на кожу. Директриса смотрела на меня с выражением материнского неодобрения, уперев руки в бока. Выглядела она пугающе.

Наверное, не следовало особенно поражаться тому, что она меня нашла, но все же я была потрясена до глубины души.

– Я разочарована, но не удивлена, – сказала миссис Выкоцки вместо приветствия.

Мой страх сменился злостью, вспыхнувшей на тлеющих углях ярости. Как она смеет себя вести так, будто имеет на меня право?

– Я к вам не вернусь.

Директриса вздернула подбородок:

– Не упрямься, дорогая. Я думала, со временем ты образумишься. Очень жаль, что я ошибалась.

Она цокнула языком.

– Как вы меня нашли?

– Не понимаю, почему девушки вашего возраста считают, что умеют быть скрытными. Вы ужасно предсказуемы.

Как бы заносчиво она себя ни вела, теперь я не считалась ее ученицей и мы находились не в академии.

– Унижайте меня сколько хотите, но я с вами не пойду.

Миссис Выкоцки вскинула бровь.

– Это мы еще посмотрим. Насколько мне известно, тебе очень дороги мисс Джемисон и мисс Дюпре.

Меня сковал страх.

– Вы им угрожаете?

Вдруг с лестницы послышался стук трости.

К нам спустился босс Олан в халате и тапочках с золотыми нитками. Похоже, его ни капли не потрясла развернувшаяся перед ним сцена.

– Здравствуй, Ана, – сказал он.

– Я пришла за своей ученицей. Мы скоро уйдем, – ответила директриса.

Хотя босс Олан превосходил ее ростом, создавалось впечатление, будто миссис Выкоцки возвышалась над нами обоими. Я подозревала, что от холода в ее голосе мог содрогнуться весь район.

– Юная мисс Хеллоуэл сделала выбор, а ты знаешь правила, Ана, – сказал босс Олан.

– Как и ты, Джордж, – парировала Выкоцки.

Меня застал врасплох тот факт, что они обращаются друг к другу по имени. Я ощущала себя так, словно подслушиваю личный разговор. Может, стоило незаметно ускользнуть обратно в подвал?

– Тогда ты должна понимать, что не смеешь являться сюда после того, что сделала с Билли.

– А ты, как мы договорились после случая с Маккинни, обязан держаться как можно дальше от моих учениц.

Билли? Ее учениц?..

– Мисс Хеллоуэл пришла к нам по доброй воле, – сообщил Олан, не сходя с лестницы. – Похоже, ее не впечатлили ваши действия за границами академии.

Миссис Выкоцки никому не позволяла разговаривать с собой так, словно она чем-то хуже, и продолжала обращаться к боссу Олану как к обычному человеку без магии и веских угроз.

– Мисс Хеллоуэл растеряна. Она не до конца понимает, чем занимаешься ты.

Они как будто общались на тайном языке, которого я не знала, и меня это раздражало. Я собралась с духом и вмешалась:

– И чем же вы занимаетесь?

Миссис Выкоцки ответила первой:

– Они готовы уничтожить весь мир, если у них появится на то возможность, Фрэнсис. Ты знала, что их организация владеет двадцатью семью фабриками в городе? Фабриками, на которых работают дети? Что они контролируют большинство судей и половину городского совета? «Сыны Сент-Друона» делают все ради власти. Они боготворят лишь деньги и собственное отражение.

– А что за слухи ходят о стекольных заводах, Ана? Мисс Хеллоуэл знает о том, что вы сделали?

Я стояла между ними, как меж двух огней. Хорошо было бы предложить им присесть, обсудить мое будущее и наши разногласия за чашечкой чаю, но что-то мне подсказывало, что они не согласятся.

Я боялась услышать ответ, но все же задала вопрос:

– Что вы сделали?

Миссис Выкоцки заговорила тише и даже слегка сгорбилась, словно под весом тяжелых воспоминаний.

– Ничего незаслуженного. И это было много лет назад.

Босс Олан топнул, и я вздрогнула от неожиданности.

– Она убила беднягу Билли Маккинни и бросила его тело в Ист-Ривер.

Ист-Ривер?..

Все происходило так быстро, что я не поспевала за разговором, но старалась откладывать в памяти важные детали.

– Потому что вы с Билли сожгли ковен моей сестры и ее саму вместе с ним! – с горечью выкрикнула миссис Выкоцки, и боль в ее голосе пронзила мое сердце.

Я вспомнила второй день в «Колдостане». Теперь он казался таким далеким! Директриса рассказала мне о ковене, который сожгли дотла солью и порохом, и все тринадцать ведьм оставались внутри. Она говорила, что именно из-за этого мы держимся как можно дальше от Манхэттена и не смеем развивать свою магию.

Босс Олан ударил тростью по ступеньке и злобно усмехнулся.

– И что, тебе стало легче от того, что ты замучила Билли до смерти и разбила мне колено?

У меня на языке вертелось множество вопросов, но я озвучила самый скучный из них. Ведь 1845 год был очень давно.

– Сколько вам было лет, когда вы его убили?

Миссис Выкоцки подобралась и сцепила руки, само воплощение достоинства.

– Они сожгли мою старшую сестру, когда ей было семнадцать, а мне пять. Я ждала, пока мне самой исполнится семнадцать, чтобы отомстить. И позаботилась о том, чтобы Билли знал, за что его покарали.

– А за что убили вашу сестру? – спросила я.

От ее слов по моей спине пробежал холодок, и я не уверена была, что хочу знать всю правду.

На этот раз мне ответил босс Олан:

– Ее ковен вредил нашим предпринимателям и подвергал опасности нас всех.

Шесть десятилетий обиды и соперничества разливались по дорогим коврам клуба «Командор» подобно химическим отходам.