Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Фу ты! А я думал… Э-э-э, что значит ухаживает? Они что тут все пережениться собрались?! Но немного подумав, я устыдился своего порыва. Зверо, как никто другой достоен семейного счастья, после того, что случилось с его семьёй на западе Украины. И слава светлым богам, что, наконец, оттаяла его застывшая от горя душа. Да, и как ей не застыть, когда в его отсутствие толпа озверевших бандеровцев сначала убила деда и отца и растерзала жену. А потом в одну из ночей эти же мрази заживо сожгли в доме его мать и дочку. И он остался совсем один. Слава светлым богам, что его душа отозвалась на чьё-то тепло.
Избранницей Зверо оказалась молоденькая скромная вдова Велеока с сынишкой Бовой. Она и года за мужем не прожила, когда он утонул, попав в водоворот. Добрая, умная и красивая девятнадцатилетняя вдова с великим трудом поднимала трёхлетнего сынишку и согласилась на предложение Зверо перебраться в его дом. В полянских весях Зверо знали, как сильного и богатого вожа, поэтому огнищане не переставали удивляться, что он нашёл в бедной вдове. А нашёл он самое главное. Себя он нашёл.
Вместе с декабрём пришли настоящие холода, и лёг большой снег. В ноябре тоже пару раз шёл снежок, но сразу стаял. Теперь же вся земля укрылась белым покрывалом. Сперва не густо и не сильно, потом много и до весны. Не прошла и неделя морозов, как огромные волы, упираясь копытами в мёрзлую землю, потянули возы с брёвнами. По всей стране застучали топоры.
Стинхо и Черч продолжали гонять дружину, которая основательно изменилась, и теперь уже никто не посмел бы сказать, что это сборище наёмников. Шесть сотен дружинников чётко держали строй, быстро и умело перестраивались, и в составе сотен, и лично бились всяким оружием. В ходу появились слова: «командир», «боец», «есть», «так точно» и все обычные армейские команды. Я усмехнулся, ещё немного и мы до званий и погон докатимся. Кстати, а почему бы и нет?
Лео и Серш вплотную занимались ополчением, дни напролёт пропадали на стройках полковых лагерей и в ближних и дальних весях. От Рока сведений не приходило, но по договорённости он исполчал дулебов, приглядывал за производством оружия, тренировал их лучников и командный состав. Марк и Зверо всё время посвящали полянам, а Марк ещё и лошадям. Замучил вопросом: когда сарматы пригонят коней? Откуда я знаю, когда! Но точно не зимой. Какой нормальный лошадник погонит коней в снег и стужу!
Уже четыре недели прошло, как бойники отправились за добычей на Тису. Я слегка нервничал, ведь по моим прикидкам со дня на день они должны были вернуться. К тому же и реки уже прочно встали. Но это может и помочь, и помешать, поскольку кое-где первый лёд ещё слабый. Только подумал, а с Горы посыльный прибежал. Бойники вернулись. С души будто камень свалился, ведь где-то подспудно ещё шевелилось сомнение: вернутся, не вернутся? Вернулись. Поистине золото портит лишь слабых и убогих, сильным делает характер ещё сильнее.
Возле разобранного частокола Горы, перед валом, на котором теперь уже на сажень поднималось каменное основание будущей крепости, толпилось полсотни человек и двое конных. Во всадниках я узнал вожаков бойников Укроха и Клюса. Этих ободритов-варенгов от иных бойников отличали неизменно чёрные одежды и чёрные вороньи перья в меховых шапках. Сейчас около них собрались дружинники, смерды-строители и огнищане, хлопали глазами и вострили уши. А мне совсем не нравилось такое столпотворение.
– Всем поздорову. А реките мне дружино, ноне на Горе уж воям нечто робить? Надобно вожа Стинхо покликать, абы поведал, пошто дружина его разбрелась.
Дружинников как ветром сдуло. Теперь разберусь с работягами, которые нетерпеливо переминались с ноги на ногу.
– Зрю ноне огнищанам и щеляги не надобны. Инда мочно и иных нанять.
Через пару минут на площадке остались только двое бойников, я, да мой пёс Бродяга.
– Как сходили, бойники?
– С добычей, воевода. Нас ужо вож Лео поздравил и какими-то диверсами прозвал.
– Нет, други, я по-старому буду вас волчьими воями величать, а кратко волковоями.
– Любо, воевода. Много лучше, а то какие-то диверсы невнятные.
– Так и поведайте вожу Лео, как его узрите, что воевода Бор велел называть вас волковоями. А теперь говори, что с добычей.
– Добрались скоро. Ждали седмицу. Покамест разведали, а ени уж плывут. Взяли ночью на стоянке. Како ты повелел, схолариев, работяг и охрану не побили, ано повязали не сильно. Три дня следы путали. Добыча и ватага в трёх поприщах отсель на закат. С добычей то что робить?
– Передайте Асиле-ковалю в кузнечной слободе. Зане ступайте на Гору, там дом волковоям поставили давеча, коней обиходьте, в бане помойтесь и гуляйте.
– Нам? Дом?
– Так. Вы вои Антании, коим невместно скитаться по халупам да логовищам. А щеляги и снедь вам в дом принесут.
– Благо дарим, воевода, отслужим, – Укрох и Клюс склонили головы.
– Ступайте славные волковои, отдыхайте и готовьтесь к Марову дню.
– А нам такоже мочно?
– Вопросите о том вожа Лео. А я схожу, желаю тинг ваш узреть.
– Тако ты и обычаи ведаешь?
– Много ведаю, а что не ведаю, то вы подскажете.
После появления головорезов Лео я буквально воспрянул духом. Теперь с византийским золотом можно не переживать за казну Антании. Тем более что в ноябре мы получили пятую посылку от профессора Артемьева. С той же хронокапсулой ушла записка с просьбой больше золото не слать, а только соль и серебро. Но и они скоро не потребуются. Мы договорились с утигурским ханом Сандилхом, и он позволил нашим чумакам закупать и возить соль с Крыма. Что касается металлов, то Серш приготовил новые чеканы для серебрушек и медяшек. И, если нашу золотую монету в народе прозвали «антиками», то серебрушки пусть останутся «щелягами», поскольку за стандарт мы решили оставить привычную всем тетрадрахму в шестнадцать грамм серебра. А пятиграммовая медяшка получила название «пул».
В декабре заготовка брёвен утроилась. Как выяснилось, огнищане охотно подрабатывали на поставках и порой выстраивались к Даяну в очередь, как к главному строительному начальнику и распорядителю.
Ко всему прочему, мы договорились с князем Межамиром в этом году гощение отменить. Мотивировали тем, что в стране поменялись и власть,
