них пробыли здесь слишком мало, чтобы ощутить в воздухе перемену. Флэтт и Джоллет уехали, людей перебрасывали из подразделения в подразделение, так что из старичков во взводе остались только специалист четвёртого ранга Хьюстон, которого все знали под кличкой «Ковбой», и Чёрный Человек, безымянный сержант. На данный момент появился ещё один чернокожий парень, рядовой первого ранга Эверетт, который хоть и откликался на свою фамилию, но общался только с Чёрным Человеком, и притом очень тихо, так что никто другой его не слышал.

– Кстати, насчёт дерьма, – сказал Лейтёха-чокнутый, направился за кустики, и вышел, застёгивая ремень, как раз через минуту, когда вернулись двое пустившихся в погоню – без местного жителя.

– Не повезло?

– Ушёл.

– Он под землёй, сэр.

– Ну, это мы так думаем.

– Там туннель, сэр.

– Сука! Полковнику только не говорите, – огорчился Лейтёха.

– Это вот тут, прямо рядом.

Весь отряд окружил дыру два на два фута, которая определённо походила на врата в подземный мир. Лейтёха-чокнутый опустился на колени, посветил фонариком вниз и немедленно встал.

– Да, такие вот они все и есть. Уходят полого вглубь на три-четыре фута, а потом резко ныряют вниз. А ну, разойдись! – приказал он им, выдернул чеку у гранаты, закатил её в нору и как угорелый побежал прочь. Взрыв прозвучал как-то мелко и приглушённо. Комья земли взлетели к небу и дождём посыпались вниз. – Хер поймешь, – протянул он. Поставил двоих у норы, а сам вместе с остальными вернулся к трупам.

Здесь, на южном склоне горы, они патрулировали некое подобие шоссе. Бульдозером Д-6 удалось расширить тропу от базы «Эха» на пять километров. После этого начинались скалы и овраги, непроходимые для автотранспорта. Лейтёха-чокнутый вызвал по рации сержанта Хармона, и тот выехал им навстречу на джипе.

– Мне эти мертвяки тут нахер не сдались, – сказал он Хармону. – Уволоки их отсюда подальше. Если на горе есть ещё вьетконговец, так пусть он и мучится вопросом, мёртвыми мы их взяли или живыми. Видите, – обратился он к остальным, – вот так и работает отдел «Пси»: ебёт вьетконговцам мозги.

Они с сержантом сели в джип и стали наворачивать сухпай, пока кого-то из отряда не посетила мысль, что можно ведь вытравить местного из туннеля – если, конечно, он действительно там – с помощью бензина.

Трое подняли с кормовой части вездехода полупустую бочку в пятьдесят пять галлонов и подкатили её с дороги к входу в туннель – бочка катилась зигзагом, а люди матерились и продирались через заросли. Остальной патруль собрался понаблюдать за процедурой. Двое опрокинули ёмкость над норой, а третий постучал по крышке прикладом своей эмки, чтобы та расшаталась.

Увидев это, Лейтёха-чокнутый немедленно подошёл ближе. Чуть приоткрыл рот и с немым укором выставил голову вперёд.

– Мы в процессе ликвидации, – объяснил человек.

– Уэйн, это же винтовка, а не кувалда.

– Виноват, сэр. Я это просто к тому, что сейчас мы этого блядского гука отсюда вышибем.

Они отвинтили крышку, выплеснули едко пахнущее содержимое бочки в нору, и рядовой первого ранга Уэйн, крупный, бестолковый детина из Айовы, раскорячился над тёмным провалом, чиркнул спичкой и уронил её вниз. Взрывная волна подбросила его в воздух, и он, завыв, как артиллерийский снаряд, пронёсся у них над головами и грохнулся где-то за верхушками деревьев.

– Кто следующий? – спросил сержант Хармон.

Двое напарников рядового Уэйна кинулись на поиски товарища. Вернулся он держась за них с обеих сторон и прихрамывая.

– Ты забыл крикнуть: «Ложись!»

Кажется, он не получил серьёзных повреждений. Только и сказал:

– Теперь я знаменит!

– Полковнику не понравится, что ты его туннель разъебал, – сказал Лейтёхе-чокнутому Чёрный Человек.

Лейтёха-чокнутый обнял Чёрного Человека за плечи, а сержант подошёл к нему спереди и взглянул в лицо.

– Кто-то должен проверить состояние туннеля.

– А почему бы тебе туда не спуститься, а, Чёрный?

– Мне?

– Ага. Полазать там, поглядеть, чё да как.

– Посмотреть, а вдруг это такой туннель, из которого живьём не вернуться.

– Да там ни хрена от туннеля этого не осталось, лейтенант, сэр.

Лейтёха-чокнутый притянул Чёрного Человека вплотную к себе за плечи и сказал:

– Мы ползём по туннелям, бог с нами, чёрт с ними!

Вдруг голос подал Ковбой:

– Наверно, я спущусь.

Весь отряд тут же повернулся к нему. А затем так же дружно отвернулся. Все смотрели кто вверх, кто вниз, кто куда-то вдаль.

– Доброволец найден, – объявил сержант.

Лейтёха-чокнутый сказал Ковбою:

– Ну, порадуем полковника.

В последние дни полковник в «Эхе» почти не появлялся. Новички только мельком видели его фигуру издали. Ковбой спросил у Хармона:

– А он прямо вот настоящий полковник?

– Ну я бы не сказал, что он всего лишь плод моего воображения.

– Что бы это значило?

– Надо полагать, это значит, что он настоящий, рядовой. Надо полагать, если бы он отдавил вдруг тебе мизинец, ты бы заорал во всю глотку.

– Ну не знаю, – протянул Ковбой. – Мне чаще доводилось сидеть на коленях у Санта-Клауса, чем своими глазами видеть этого полковника. Так что для меня он менее реален, чем Санта-Клаус…

– Вот, – протянул ему Хармон собственный фонарик. – Прихвати с собой про запас.

Ковбой зажёг фонарик и полез в дыру головой вперёд, так, как это на глазах у некоторых из них делали «кучи-кути».

Когда он совсем спустился, когда он пропал из виду, остальные окружили нору и стали ждать. То, что он решился на спуск в эту тайну мирового масштаба, не могло не внушать уважения – если не осмотрительностью такого решения, то хотя бы степенью его безумия.

Ходили слухи, будто туннели тянутся на целые мили. Там, внизу, обитали всевозможные чудовища, слепые рептилии и насекомые, что ни разу в жизни не видели дневного света, там располагались подземные госпитали и бордели, а также всякие жуткие вещи вроде куч гниющих трупов, оставшихся после зверств Вьетконга, мёртвых младенцев, казнённых монахов и священников.

– Держите меня за ноги! – донёсся из глубины норы его крик.

Его схватили за лодыжки и вытянули наружу. Внутри не было возможности развернуться.

– Там завал ярдов через двадцать, – доложил он Лейтёхе.

– И никого нет?

– Только я был, пока меня не вытащили, – сказал Ковбой.

* * *

Она проснулась около пяти в своей комнате в задней части дома. Окна были закрыты, но слышалось, как где-то вдали, на востоке, ближе к хребту Сьюперстишен, тявкают и завывают койоты. Сегодня никакой работы. Она легла в постель и стала молиться. «Дай, Боже, Беррису начать новый год с бо́льшим прилежанием в учёбе и дай ему обрести Господа в сердце своём. Дай, Боже, Биллу найти радость в своей службе