— У тебя есть другой? — удивился он. —Пообещай мне, что Папу ты не тронешь, — добавил Резо, чуть помедлив.

— Я просто хотела отправить его на пенсию. Честно. Яникогда не планировала от него избавиться… насовсем. Только вот в чем проблема:Папа может захотеть избавиться от меня. И что тогда будешь делать ты?

Резо тяжело вздохнул и не отвечал очень долго, так что ядаже начала беспокоиться.

— Папа велел тебя защищать. Он так и сказал: головой занее отвечаешь. Другого приказа не было. И Папа не уточнял, от кого я должентебя защищать, а от кого нет. Значит, защищая тебя от Папы, я выполняю егоприказ.

С Резо не соскучишься, он очень любит порассуждать. Япослушала, подивилась, а потом заявила:

— По-моему, это очень верное решение.

— Ага. Только ты так и не сказала: что будет дальше?

— Давай сделаем одно дело, а там перейдем к другому.

Посвящать его в свои планы я не торопилась. Если моя затеяудастся, после недавней гибели Клима и Монаха, а также предполагаемой кончиныЧумы в городе начнется полная неразбериха и произойдет смена власти. Папастарый человек и скорее всего вынужден будет спокойно наблюдать со стороны, какмолодежь рвется в бой за сферы влияния. А в такой ситуации, как известно, ктоуспел, тот и съел.

Я покосилась на Резо, шут гороховый на троне — это то, чтоони заслужили… Какое счастье, что люди не умеют читать мысли друг друга.

Однако через час, когда Резо, зайдя в кабинет Папы,отпросился у него до утра под предлогом необходимости навестить любимуюдевушку, я начала нервничать, а потом и вовсе запаниковала. Резо прямо изкабинета прошел к своему «Опелю», ни разу не обернувшись, сел в машину и исчезза поворотом. А я стала грызть ногти и носиться по комнате. То, что Резо незашел и не обернулся, показалось обидным, а мысль о том, что я могу его большеникогда не увидеть, вызвала острую боль.

Ночь была нескончаемой и мучительной. Я была готованаплевать на все планы, я молилась о том, чтобы Чума уехал куда-нибудь изгорода и Резо не смог его найти. Впрочем, хорошо его зная, я была уверена: онне остановится, следовательно, риск только возрастет. Эта мысль вызвала во мнепанический ужас. Мне очень хотелось удрать из дома, позвонить Резо, сделать ещекакую-нибудь глупость, лишь бы убедиться в том, что он жив и здоров.

В третьем часу ночи, доведя себя до истерики, я выскользнулаиз комнаты и пробралась к телефону в холле. Рядом была кладовка, я заперлась вней, прихватив телефон, и, посветив себе зажигалкой, набрала номер. Сердцебилось где-то в горле, а потом и вовсе замерло, когда я услышала его голос.

— Да.

— Это я, — смогла произнести с третьей попытки.

— Ты в доме? — забеспокоился он.

— Да.

— Все в порядке, увидимся утром.

— Не приезжай, встретимся где-нибудь и уедем…

— Это сейчас неразумно, — вздохнул он.

Я вернулась в комнату, думая о Резо. Он необычайноделикатный человек, никогда и ни в чем меня не упрекает.

«Надо сматываться, — решила я. — Наплевать на всеи бежать из города без оглядки».

Утром все выглядело не так страшно. Когда я вышлаприготовить завтрак Папе, Резо уже сидел на веранде, закинув ногу на ногу, икак ни в чем не бывало поглядывал по сторонам. Первой мыслью было кинуться емуна шею, но рядом крутился Толик, потом появился Папа, в общем, остаться наединене было никакой возможности. Одно радовало: о неожиданной кончине Чумы ещеникто не знал. Мысли с утра у всех были ленивые и совершенно для нас неопасные.

Воспользовавшись тем, что Папа в хорошем настроении, япопросила разрешения отдохнуть на турбазе. Папа разрешил, и через час мы с Резовыехали за ворота. Мне очень хотелось перебраться к нему на колени, обнятьпокрепче и прижаться к груди, но это выглядело бы так сентиментально, глупо,что разом отбило всякую охоту.

— Куда? — спросил Резо, глядя на меня с непонятнымсожалением.

— На дачу к Скобелеву. Надо избавиться от оружия, чтобыникто не мог связать его с убийствами.

Резо согласно кивнул, а я по дороге неоднократно пожалела оего способности думать только о том, что у него перед глазами. Сейчас передглазами было шоссе, вот о нем он и думал. О грузовике, который тащится по левойстороне, мешая движению, о «Запорожце», в окно которого высунула симпатичнуюморду овчарка… и больше ничего. Все-таки я сижу рядом. Резо повернул голову,посмотрел на меня и улыбнулся.

— Сбежим? — с надеждой спросила я.

Он покачал головой.

— На самом деле я думаю, что от Папы не сбежишь, тоесть, если он узнает, кто убил Чуму, найти где-нибудь тихое местечко станетзатруднительным. Может, нам повезет. Ты свободный человек, и тебе незачем житьв его доме.

— А ты? — насторожилась я.

— Что я?

— Ты уйдешь от Папы?

— Видишь ли, — почесал он за ухом, — в такойработе, как моя, есть недостатки. Никто не может просто так взять и уйти.Платят у нас прилично, но график увольнения на редкость паршивый…

— Иногда фирма прогорает, — нахмурилась я. —И парни вроде тебя остаются без работы.

Этот разговор вынудил меня вернуться к первоначальномузамыслу.

На даче мы пробыли недолго. Собрав оружие в мешок, утопилиего в болотце по соседству. Теперь, если оно и отыщется, связать его соСкобелевым будет затруднительно.

Покончив с этим, мы поехали на турбазу, пообедали и даженемного погуляли в роще. Несмотря на хорошую погоду, природа нас не оченьпривлекала, вдвоем в домике было гораздо интереснее.

Ближе к ужину я уже твердо знала, что вся моя предыдущаяжизнь прошла впустую. Какой же я была дурой и сколько времени потратила зря. Ямогла бы обратить внимание на Резо в первый свой визит к Папе. Почему бы нет?Надо быть внимательной к людям.

Ужинать не хотелось, и как ни крути, а надо быловозвращаться. Я запечалилась, Резо погладил меня по плечу и заявил:

— Лучше делать вид, что ничего не случилось. Я имею ввиду Чуму и все такое.

В конце концов, ты здесь вообще ни при чем, а я просто твойохранник, и до всего остального мне дела мало. Если повезет, мы выкрутимся.

— А если нет?

— Тогда придется бежать. Но я уже говорил — это неочень хорошая идея, потому что бежать надо далеко.

— Ну и что? На свете много мест, где о нас никто неузнает.