— Папе вряд ли понравится, что вы задумали, —проворчал Резо и добавил, обращаясь ко мне:

— Быстро на улицу.

Я шмыгнула в дверь, впервые порадовавшись способности моегоохранника появляться точно джинн из бутылки.

И тут разом произошли три вещи: Клим с Монахом схватилиоружие, Резо выстрелил в фонарь и, выскочив за дверь, упал, увлекая меня засобой. Через секунду поднялся, рванул меня за локоть и ринулся наверх. А вподвале гремели выстрелы.

Остановились мы, только когда свернули за угол дома. Яудивилась, поняв, что Монах с Климом остались внизу.

— Какого черта? — выкрикнула я, а Резо ответил:

— Думаю, они убьют друг друга. Это их давнее желание. Анам пора сматываться. Место здесь глухое, но ментов всегда нелегкая приносит,когда не ждешь.

Замечание, конечно, мудрое, но я не могла уйти, не узнав,чем закончится дело.

Оно закончилось очень быстро. Дверь дома открылась, ипоказался Монах, плечо его было в крови, а на лбу свежая ссадина, но онулыбался и вроде был счастлив.

— Такая развязка тебя устроит? — засмеялся он,поднимая пистолет. И тут грохнул еще один выстрел. Монах сделал шаг, а потом,точно споткнувшись, рухнул на землю.

Резо оглянулся и проворчал:

— А это кто?

— Ангел-хранитель, — ответила я. — На всякийслучай я держу одного в запасе.

— Сматываемся, — кивнул Резо.

— Надо посмотреть, как там Клим. Вдруг жив?

— Это вряд ли. Монах бы непременно добил. Но, еслихочешь, могу посмотреть. Иди в машину.

— Нет, я лучше с тобой.

Мы спустились по лестнице, Резо хотел войти в подвал, но яего остановила:

— Не надо. Он мертв.

— Откуда ты знаешь?

— Знаю, — ответила я.

Через полчаса мы вернулись в дом Папы. Я ходила по комнате,обняв себя за плечи, и тряслась мелкой дрожью. Два моих врага были мертвы, а яне испытывала ни малейшей радости. Меня знобило, а внутри живота что-тосвернулось в тугой клубок, причиняя боль. Я села в кресло, съежилась изаскрипела зубами. Рязо заглянул ко мне и спросил:

— Что с тобой?

— Ничего.

— Ты бледная.

— Я же говорю, ничего.

— На самом-то деле, я думаю, ты очень испугалась. И неможешь успокоиться.

— Папа не звонил? — спросила я, желая сменить тему.

— Нет, — Резо покачал головой и туманно добавил:

— Папа ничего плохого тебе не сделал. И ничего тебе недолжен.

— В самую точку. А теперь убирайся отсюда.

Ночью мне приснился страшный сон — меня заживо хоронили. Яхотела крикнуть, но не могла, рот был забит какой-то дрянью. Док стоял рядом сгробом, улыбался и ласково повторял:

— Не беспокойся. Все хорошо.

Я вращала глазами и пыталась подняться.

— Прощание окончено! — возвестил кто-то, и крышкустали заколачивать.

Я проснулась от собственного крика и села в постели,испуганно оглядываясь.

Впрочем, никакого крика на самом деле не было, потому чтоРезо появился бы в моей комнате, а его не наблюдалось.

Я забралась под одеяло, силясь унять дрожь. В комнате былотемно и жутко. Я лежала и думала: как страшно быть одной. Я могу мучитьсяболью, могу умереть, и никому не будет до этого дела. Я приподняла голову ивслушалась. Господи, какая тишина… И я в этой тишине, как в могиле.

«Что за глупость? — неизвестно откуда явиласьмысль. — И вовсе ты не одна. Между прочим, в соседней комнате Резо, и тебедавно пора осуществить его мечты, или навязчивые идеи, — назови, какхочешь. По-моему, парень заслужил…»

— А я так не считаю, — разозлилась я.

«Да брось ты, — голос шел словно со стороны, надополагать, шизофрения прогрессировала. — Давай-давай, иди. Он ужаснонесчастен, все его принципы сыграли в ящик, а он, между прочим, правильныйпарень, и без принципов ему худо. А тебе снится всякая чертовщина. Иди, порадуйчеловека».

Я сунула ноги в тапочки и даже спросила шепотом:

— Эй, кто это? Я говорю сама с собой? Конечно, сама ссобой, а с кем же еще? Чудеса.

Не включая света, я вышла из комнаты и немного постоялавозле двери Резо. Тишина.

«Может, не стоит его будить?» — отступив на шаг, подумала я.Но тут меня вроде бы под руку толкнули: «Иди-иди».

Я взялась за ручку двери, приоткрыла ее и заглянула вкомнату. У кровати горел ночник. Может, ему тоже снятся дурные сны?

Резо тут же поднял голову, рука нырнула под подушку, но вследующее мгновение он уже улыбнулся, убрал руку и спросил:

— Ты чего?

«Чего-чего, откуда я знаю?»

— Страшно, — брякнула я и направилась к нему. Онподвинулся к стене и перестал улыбаться. — Можно, я у тебяостанусь? — сказала я и, не дожидаясь ответа, юркнула под одеяло.Свернулась калачиком, мгновенно успокоившись, веки отяжелели, и я почти сразууснула. Правда, ненадолго.

«По-твоему, это честно? — поинтересовался голос внутрименя. — Между прочим, у парня предынфарктное состояние. Кончай дурить иведи себя как положено».

«А как положено?» — съязвила я.

«Ну, не знаю… На самом-то деле, если ты наконец пришла, вседолжно быть по-правильному».

«И кто тут у нас такой умный?» — поинтересовалась я ипроснулась.

Осторожно пошевелилась, затем решила перевернуться на другойбок и устроиться поудобнее. Идея оказалась не очень удачной: ширина постели непредполагала, что двое здесь будут спать на приличном расстоянии друг от друга.Я вытянула ногу, и она каким-то образом оказалась между ног Резо, а его руки намоей груди. В таком положении мне ничего не оставалось, как обнять его покрепчеи подставить губы для поцелуя. Что я и сделала.

«Слава тебе, Господи!» — съехидничал кто-то внутри меня.

Утром я сидела за кухонным столом, подперев подбородокладонями, и смотрела в одну точку. Резо пил кофе и поглядывал на меня, нескрою, с удовольствием.

— Как думаешь, куда подевался Папа? — спросилая. — И почему не дает о себе знать?

Резо пожал плечами.