– Ты где был? – спросил Поярков.

– За водой ходил. Жрать-то надо. Не на сухую же.

– Так нечего, вроде, – заметил Стебунцов.

– У кого как, – ответил Летун и полез в вещмешок.

Через мгновение в его руках появился кулек с сухарями.

Наскоро перекусив скудным пайком, двинулись дальше. Теперь дорогу показывал Славка.

– Почему я не слышал, как ты подошел? – спросил Мамин, нагнав Летуна.

– Давно служу. Научила жизнь, – небрежно ответил Летун.

Подошли к дороге, перерезавшую лес. Решили осмотреться, переждать.

– Че дальше, командир? – спросил Летун.

– У нас с Маминым задание. Славка проводник, Лиза с ним. А вы со Стебунцовым можете пробиваться к нашим, – ответил Поярков.

– Нее, – протянул Летун. – В одиночку из такого леса не выбраться. Немец кругом. Где наши, один Бог знает. А вы, деловые, как я погляжу. С вами фарта больше.

– Я тоже остаюсь, – добавил Стебунцов.

– «Навязались на мою голову», – подумал Поярков. Он хотел разогнать мешающих ему бойцов, но, в последний момент, передумал. Вспомнил заставу у Коденя, превращенную в лунный кратер; вспомнил застреленного Вааком пленного; вспомнил трупы в реке.

– Ладно. Возьмем с собой.

С этими словами он потянулся к своему вещмешку и достал четыре гранатные сумки.

– Все, что осталось.

Каждый имел при себе ручные гранаты, которые теперь перекочевали из карманов и поясов в специальную сумку, крепившуюся на поясном ремне. Она представляла собой четырёхугольную тканевую сумку с тремя отделениями. В два больших укладывались гранаты, в третье, малое – детонаторы для них. В боевое положение гранаты приводились непосредственно перед применением. Материалом сумки была палаточная ткань. Закрывалась на пуговицу.

Всего группа имела четыре РГД-33 и восемь «лимонок» Ф-1. Из оружия автоматы МП-38, по два неполных магазина к ним. Противогазных сумок с патронами не осталось. У Пояркова был пистолет ТТ с обоймой. Ножи. Это все!

– Не густо, – резюмировал командир.

На какую дорогу не пытались выйти группа Пояркова, везде встречались немецкие разъезды либо целые подразделения. В любую минуту могла появиться немецкая колонна танков или техники, поэтому решили идти лесом, хотя это и замедляло.

На северо-восток идти оказалось сложнее. Здесь леса заканчивались. Передвигаться тайно становилось затруднительно, а в форме красноармейцев на свет божий выйти нельзя. Необходимо было кардинальное решение.

Обходя какую-то деревню, Поярков приметил два «цюндаппа», стоявших у реки.

– Каменка, – шепнул на ухо Славка.

Около мотоциклов лежала аккуратно сложенная немецкая форма, комплектов пять. Из коляски выглядывали стволы карабинов и автоматов. За небольшим кустарником ольхи из речки доносились всплески и немецкая речь.

– Фрицы решили искупнуться, – сказал Поярков. – Место тихое, со всех сторон кустами поросшее.

– Ты что задумал, – спросил Мамин, насторожившись.

– Другой немчуры поблизости вроде нет, – прошептал Поярков. – Пойдем-ка, прогуляемся.

Они с Маминым спустились к самой воде. Немцы беззаботно плескались у самого берега. Переживать им было нечего, к 27 июня Брест – глухой тыл.

– Вот что, Лемыч. Остаешься с Семеном. Берешь на прицел пятачок с мотоциклами, Сема пусть просматривает подъезд с дороги. Если что пойдет не так, валите всех очередями. Идет?

Мамин кивнул.

– Летуна я возьму с собой. Навестим эту группу в полосатых купальниках.

На самом деле, немцы были в белых тельниках.

Лизу и Славку предусмотрительно оставили в лесу, охранять вещмешки и оружие, которое Поярков с Летуном оставили автоматы тут же в кустах. Взяли только ножи. У Пояркова еще остался пистолет. Они шмыгнули в кусты напротив «цюндаппов» и исчезли за густой порослью. Семен занял позицию спиной к реке, взяв на прицел автомата съезд с дороги. Мамин спустился ближе к воде.

Через несколько минут двое немцев, протиснувшись сквозь кусты ольхи, появились на пятачке. Мокрые белые кальсоны и сорочка прозрачно прилипли к телу и неровно топорщились. С кальсонов струйками стекала речная вода. Немцы остановились лицом к Мамину, запрокинули головы, и зажмурились от яркого солнца. Алексей навел на них свое ствол автомата, чуть коснувшись лиственного средостения, закрывавшего его от фашистов. В этот момент из кустов, со спины немцев, невозмутимо вышли Поярков и Летун. Они даже не крались, а просто неторопливо шли.

Летун ударил первым сверху вниз в шею немца, вогнав клинок по рукоять. Немец чуть вскрикнул и стал оседать. Второго Поярков прихватил за лицо, а нож всадил в спину. Все произошло внезапно, в один прием. Немцы мешковато повалились, а на белых трикотажных сорочка алыми кругами разбегалась кровь. Трупы Поярков с Летуном быстро оттащили в кусты, оставив четыре следа волочения от ног и комковатые кусочки из песка.

Едва ветви ольхи сомкнулись, как со стороны речки послышался шум и на пятачок вышли еще трое фашистов. Они, смеясь, оживленно переговаривались. Подойдя к «цюндаппам», один из них заметил следы на песке. Знаком обратил внимание остальных. Немцы, оглядели четыре полосы, ведущие к кустам, и бросились к автоматам. В этот момент выскочили Летун и Поярков. Летун сблизился с первым немцем, сделал один замах ножом, другой, надеясь поразить противника, но оружие раз за разом рассекало пустоту. Немец ловко уворачивался от ударов.

Противник Пояркова встал в стойку, преградив последнему путь к оружию, лежавшему в мотоциклах. Полковник сделал ложный замах, и, когда фашист поставил блок, он молниеносно перенес руку с ножом вверх и вонзил сталь в шею. Немец рухнул, как подкошенный.

Третий немец подбежал к «цюндаппу» и схватил автомат. Раздался выстрел. Мамин точным попаданием уложил фрица.

Противник Летуна остановился и поднял руки, поняв, что остался один. К нему подбежал Поярков, убрав нож за ремень. Рычагом кисти наружу свалил немца на песок, перевернул на живот и уселся сверху. Завернув руки фашиста за спину, он ловко стянул кисти солдатским ремнем.

Летун тяжело дышал и вращал глазами. Схватка утомила его. Он не ожидал, что немец окажется таким проворным. В глазах Летуна сквозила бешеная ярость.

Бой был окончен. Мамин вышел из своего укрытия. Помог Пояркову оттащить убитых немцев в кусты. Когда они вернулись на пятачок, увидели, что рядом с Летуном стоит Семен.

– Какого хрена? – гневно спросил Поярков.

– Ты где должен быть?

– Стреляли. Я подумал, помощь нужна, – попытался оправдаться Семен.

Попытка была признана несостоятельной всеми присутствующими.

– Ефрейтор, у тебя свой сектор. Без приказа оставлять ты его не должен, – пояснил Мамин.

Семен виновато опустил голову.

– Быстро надеваем форму и валим отсюда, – приказал Поярков.

Четверка бросилась к «цюндаппам» и стала разбирать одежду и оружие. Пленный лежал тихо. Внезапно, со стороны дороги послышалась игра на губной гармошке. Через мгновение, на тропинке, ведущей от дороги к пятачку, показался унтер-офицер. Пружинистой походкой он приближался к «цюндаппам», шел с опущенной головой, глядя под ноги,