и Лизы, а толкнуть, если будет нужно, в топку и сжечь. Поярков рыщет где-то в городе документы и найдет конечно. И тогда наступит конец идиллии.

Мамин тяжело вздохнул.

***

В перерывах Семен развлекал всех пением. Большую часть песен Мамин слышал впервые. Но попадались и знакомые мотивы.

Как-то после обеда, когда все еще сидели за столом, Стебунцов выскочил на середину комнаты и сказал:

– А, давайте сыграем.

– Во что, Семен? – спросила Лиза.

– В игру. Каждый должен по очереди спеть куплет песни.

– Ну, наступил на своего любого конька, – заметил Мамин.

Идею подхватили Лиза и Славка, Мамин остался в меньшинстве.

Стебунцов, артистично заламывая руки, запел:

Он юнга, его родина – Марсель,

Он обожает пьянку, шум и драки.

Он курит трубку, пьет английский эль,

И любит девушку из Нагасаки.

У ней прекрасные зеленые глаза

И шелковая юбка цвета хаки.

И огненную джигу в кабаках

Танцует девушка из Нагасаки.

Лизу очень развеселила эта песня. В свою очередь она спела:

Мы рождены, чтоб сказку сделать былью,

Преодолеть пространство и простор

Нам разум дал стальные руки-крылья

А вместо сердца пламенный мотор.

Все выше и выше и выше

Стремим мы полет наших птиц

И в каждом пропеллере слышим

Спокойствие наших границ

Семен вошел в раж.

– Теперь ваша очередь, Алексей Степанович.

Мамин предвоенных песен не знал, поэтому запел, что вспомнил.

Бьется в тесной печурке огонь,

На поленьях смола, как слеза.

И поет мне в землянке гармонь

Про улыбку твою и глаза

Лиза и Семен мечтательно заслушались. Славка сказал:

– А я не помню такой песни. Никогда не слышал.

– Еще услышишь, Славка, – грустно ответил Мамин.

– Правда, Алексей Степанович, откуда эта песня? – поинтересовался Стебунцов.

– Ниоткуда. Знаю и все.

– А можно дальше. Я начало уже запомнил – бьется в тесной печурке огонь… - Стебунцов запел мягко и чисто. Как он сразу уловил мелодию.

– Я, Семен, петь не мастак. Давай я лучше тебе слова напишу, а мелодию ты уже знаешь. На сегодня все.

– Як же я?! – завопил Славка. – Я втоже спевать хочу.

– Давай, раз хочешь, – сказал Мамин.

Взвейтесь кострами,

Синие ночи!

Мы, пионеры, -

Дети рабочих.

Близится эра

Светлых годов.

Клич пионера:

«Всегда будь готов!»

В открытом проеме на чердак появилась голова Летуна. Он стоял на вахте.

– Что расшумелись. Давай, Семен, заступай. Твоя очередь.

– А ты, Летун, давай тоже пой, – крикнул Семен, недовольный тем, что песню Славки перебили.

Летун, не слезая с чердака, странно поглядел на сидящих внизу и, вдруг, запел совершенно неожиданно:

За что же мы боролись,

за что же мы сражались.

За что мы проливали нашу кровь?

Они ведь там пируют,

Они ведь там гуляют,

Они ведь там имеют сыновьев.

Товарищ, товарищ,

Зарой мое ты тело,

Зарой мое тело в глыбоке,

Покрой могилу камнем.

Улыбку на уста мне,

Улыбку на уста мне положи.

Санчес вернулся снова поздно. Заканчивался день 29 июня. Лиза отварила картофель, вышло по одному клубню на человека. Еще было по ломтю хлеба, соль и вода. Все. Приходилось экономить.

– Папка находится у доктора, – заявил Поярков, откусывая жадно хлеб.

Это вышло так внезапно, что все, кто был за столом: Мамин, Лиза, Летун и Славка одновременно перестали жевать. Поярков уходил и приходил молча. Все понимали, что он выполняет трудное задание. Это уважали и с расспросами не лезли. А тут он сразу, без подготовки, выложил секретную информацию, которую до этого, знали только двое.

Опомнившись от удивления, Мамин спросил:

– Кто это?

– Тот, кто нам нужен.

Семен был на посту и «обедал» там. Славка, как настоящий «вестовой», нырял на чердак, приносил еду наблюдателям, каждый раз пользуясь моментом, пытался остаться и поиграть в разведчика. Сейчас он смекнул, что за столом лишний, и шмыганул на чердак.

– Еще что-нибудь скажешь, – с сомнением спросил Мамин.

– Доктор – твой сосед по купе. Помнишь?

– Онищенко?! Корреспондент?! – изумился Алексей.

– Он самый. Точно известно, что он каждый день бывает в комендатуре. Ты ведь его узнать сможешь?

– Конечно. Без проблем, – сказал Мамин.

– Ты, Летун, рассказывал, что подростком «гнул пальцы» на рынке, пока тебя в детдом не определили? – спросил Поярков.

Летун вообще мало говорил. А о себе совсем ничего. Но был один эпизод, еще в подвале железнодорожного вокзала – разоткровенничался Летун, рассказал о подростковом боевом пути карманника, «гнуть пальцы», как он это называл.

– Было, – кратко ответил Летун.

– Ремесло не забыл? Сможешь? – поинтересовался Поярков.

– Так с собой возьмешь, что-ли?! – радостно улыбаясь, Летун протянул Пояркову обе руки для рукопожатия. – Спасибо, командир, дай пожму твою руку.

Поярков хотел отвергнуть, но Летун уже нагнулся над столом, и отказывать стало неловко. Он подал Летуну правую руку. Тот обхватил обеими руками и от души потряс.

– Смогу, – сказал Летун, садясь на свое место.

Между большим и указательным пальцами у него маятником раскачивались ручные часы Пояркова.

– Завтра пойдешь с нами, – закончил беседу Поярков, забирая часы.

Ночью Алексей привалился поближе и спросил:

– Доктор этот из Абвера? Из-за него я здесь?

– Ну, ты умный, Лемыч. Как догадался. Да. У нас на него целое досье. Только фотографии не сохранилось. Мы точно знаем, что «папка» – его цель в Бресте.

– Ты точно знаешь, что она у него?

– Знаю.

Мамин вопросительно посмотрел на Пояркова.

– Не сегодня, завтра он вылетает в Берлин, – протянул Санчес.

– Та-ак. Папка у него, а он не сегодня-завтра собирается…Почему не улетает?

– Вот и я в толк не возьму. Несколько дней прошло. Мог бы улететь. Чего ждет? Самое главное, перевозит папку с места на место. Агент сообщает, дважды видел ее у него. За подлинность ручается.

Мамин молчал.

– Опять же светит ее. Как будто, дает понять, мол, у меня папочка, у меня. Заманивает. Как думаешь? – спросил Поярков.

– Не знаю, Санчес, я в таких делах сам знаешь, не спец.

– Чего-то ждет. Или кого-то, а?

– Может информацию проверяет. Подлинность документа?

– Может. Но, думаю, кого-то ждет, – утвердительно сказал Поярков.

– Нас? – с усмешкой спросил Мамин, и, почему-то испугался показавшейся сначала ему смешной догадки.

Поярков посмотрел на Алексея. На лице у него была написана тревога. Случайной фразой Мамин угадал мучавшую его два дня мысль.

– Завтра поедем вместе. Ты опознаешь корреспондента. Летун похитит документы. И мы узнаем, где его лежбище, – сказал Поярков.

– Так ты что дальше собираешься делать?

– Неплохо бы пообщаться с ним, а? Лемыч! – усмехнулся