не думал, хотя в последний раз он ел прошлым вечером. Воды, только воды. Во рту пересохло, губы, как наждак, неприятно раздражали кожу. Как мало нужно человеку, чтобы стать счастливым. За глоток воды Кудинов сейчас отдал бы жизнь. Он повернулся на бок и спросил у сидевшего рядом солдата.

– Пить есть?

Солдат, молча, снял с пояса стеклянную фляжку и протянул майору. Кудинов сделал глоток и, как ни мучила его жажда, выплюнул. Из фляжки исходило жуткое зловоние. На зубах заскрипели крупинки песка и глины. Во рту чувствовался металлический привкус.

– Что это?

– Вода, – невозмутимо сказал солдат.

– Как ты «это» можешь пить?

– Пью, что и все, – солдат показал рукой на проложенную по бетонному полу ржавую трубу, в которой была пробита дыра. Через край сгнившего металла стекала тонкой струйкой красноватая жижа.

– В крепости еще с позавчера водопровод не работал. В некоторых казематах были запасы воды, но не в этом. Час назад, когда наступило затишье, группа ушла к Бугу за водой. Пока не возвращались, – пояснил солдат.

Подвалы оглушило чудовищным грохотом. Стены подвала, где находился Кудинов, содрогались от взрывов. Солдаты тревожно поглядывали на ходящие ходуном кирпичные кладки, которые того и гляди, вот-вот развалятся и похоронят под обломками всех. В подвал вбежал невысокий командир со звездой на рукаве. Голова его была перебинтована. Перешагивая через лежащих красноармейцев, командир шел прямиком к майору. Следом за ним держались два солдата в фуражках, с синими околышами.

– Иван, я за тобой, – сказал он, подойдя вплотную к Кудинову.

Майор медленно и с трудом встал.

– Как вы себя чувствуете? – спросил Фомин.

– Бывало лучше, – попытался улыбнуться майор.

– Шагом марш за мной к третьему укреплению, – крикнул комиссар, потому что в этот момент раздался еще один оглушительный взрыв.

Кудинова повели к арке, за которой оказалась кирпичная лестница, ведущая вниз.

«Вот как. Подвал оказался не самым глубоким местом», – подумал майор.

Кудинова вели запасными паттернами, где должны были находиться склады продовольствия и вооружения. Но, поскольку, крепость как фортификационное сооружение давно уже не представляла боевого значения, эти паттерны пустовали. По пути то и дело, попадались красноармейцы в изорванных гимнастерках, кто-то был одет только в нательное белье, кто-то в тельняшку. Грязные, забинтованные, но все с оружием в руках. Они шли по направлению к выходу наверх, где шел бой. Красноармейцы отражали атаки 45 дивизии вермахта.

Вошли в тесное помещение. У стола, наспех сколоченного из досок, горел факел из гильзы. На столе лежала карта Брестской крепости и прилегающей местности. Над картой склонились полковник Козырь и капитан Зубачев.

Коротко поздоровались.

– Сегодня дважды был предъявлен ультиматум о прекращении сопротивления. В нем сообщается, что если мы до 20.00. не сложим оружие, то от крепости не оставят камня на камне, – сказал Козырь.

К этому времени здание казармы было разрушено до первых этажей, местами до основания. Личный состав располагался в подвалах и в окопах возле реки Мухавец (ближе к казарме).

– Вы информированы о приказе № 1, подготовленном комиссаром Фоминым и капитаном Зубачевым вчера? – спросил Козырь.

– Так точно, – ответил Кудинов.

– Что думаете?

– Мое мнение, сегодня ночью нужно прорываться, – ответил Кудинов.

– Поддерживаю, – сказал Зубачев.

– Я могу отправить с ними Шугурова с разведчиками из ОРБ. Ребята толковые. Если собрать всех, кто в строю и сделать все возможное, то, думаю, найдут выход из крепости. – сказал Фомин.

К 23.00 все было готово к прорыву. По приказу Фомина было сформировано две группы: сержанта Шугурова, который привел из Белого Дворца 45 разведчиков, подменив их другими на укреплении, и майора Кудинова. После совместного обсуждения обстановки решили переходить мост через Мухавец. Первым должен был идти Шугуров, а потом по его сигналу или сообщению идут на помощь остальные.

Все участники прорыва получили саперные лопатки, боеприпасы и частично питание. Им были переданы остатки патронов, гранат. Патроны ссыпали в противогазные сумки, которые закрепили на амуниции.

Группа Кудинова состояла из бойцов разведроты, кавэскадрона, танковой роты и нескольких бойцов бронероты. Набралось человек сорок. Заместителем назначили лейтенанта Возякова из ОРБ. Пока группа подгоняла амуницию, к Кудинову подошел Сашко Лившиц.

– Слушай, майор. Возьми меня с собой, – сказал Сашко.

– Тебя-то куда черти несут? Ты ж раненый, – отмахнулся Кудинов.

– Кто? Я? – всплеснул руками Сашко. – Да я здоровый, як тот кабанчик.

– Отстань, Сашко.

– Ой вэй, товарищ майор. Я себе знаю. А вы себе думайте, что хотите. Но здесь я оставаться не буду. Ну, чтоб вы знали.

– Ты мне поговори еще, – Кудинов грозно посмотрел на морячка. Сашко он знал. И хотел взять. Даже очень хотел. Знал, что Лившиц пригодится. Но знал еще, что старшина Пшенка погиб на Коденьском мосту и сомневался, а не ищет ли Сашко смерти.

– Мамадарагая, таки да?

– Черт рогатый, ладно, собирайся.

– Та вы шо. Мои бебихи уже собраны, – Лившиц вытащил из-за угла вещмешок и автомат.

Перед бойцами выступил комиссар Фомин. Его выступление было коротким. Он говорил, что связи с нашими войсками, находящимися вне крепости, нет. Поэтому боевая задача заключается в обнаружении выхода из крепости, чтобы выводить оставшихся бойцов и присоединиться к нашим войскам.

Возякову было 19 лет. Это был парень с ассиметричным простоватым лицом, золотушно-песочного цвета. Курносый. Под безмятежным, благородным лбом покоились распахнутые черносливовые гордые глаза. Его стройное, но не совсем окрепшее тело ладно держало на плечах гимнастерку. Лучистый, хотя и несколько беспокойный, взгляд выдавал в нем человека честного и принципиального. Он чуть не был арестован за оставление орудия, которым он командовал. На допросе Возяков показал, что ему был через неизвестного лейтенанта передан приказ командира роты старшего лейтенанта Завидлова оставить орудие и выдвинутся вместе с расчетом к Белому Дворцу для оказания помощи обороняющимся. Там он и был задержан. Завидлов погиб. А передававший приказ лейтенант бесследно исчез. Возяков не догадался проверить документы в суматохе боя. Фомин полагал, что исчезнувший лейтенант был диверсантом Бранденбург 800. Это спасло Возякова.

Взвод Возякова сосредоточился у проемов. Фомину удалось посредством радиосвязи подключить к операции бойцов, оборонявших столовые инженерного полка и комсостава.

Шугуров и его бойцы отдельными, небольшими группками, стали выходить из казармы и скапливаться под Трехарочными воротами. Им предстояло перебежать мост через Мухавец. Поддержать их должны были с казарм пулеметным огнем бойцы 84 стрелкового и 33 инженерного полков.

Задача у Шугурова была следующая: группа бойцов, которая вперед перебежит мост, должна занять позицию на близлежащем валу и открыть огонь в сторону Северных ворот, а остальная группа как перебежит мост, должна перебежками двигаться к валам и фортам в сторону города Бреста, где кончаются крепостные валы,