–Не будем ждать среды. Ты отправишься в путь завтра же утром. Рихтер тебя проводит.

–А ты?

–Как и договаривались, я поеду через пару дней. Не бойся,– он крепче прижал ее к себе.– Как бы я ни проклинал свою фамилию, в прошлый раз благодаря ей меня не тронули. Не тронут и в этот раз. Никто не захочет переходить дорогу моему отцу.

Агата надеялась, что они проведут эту ночь как-нибудь по-особенному. Разлука, даже на несколько дней, будила в ней беспокойство. Они проверили пациентов, поужинали, Агата уложила сундук. Она хотела ехать налегке, но Рудольф считал, что это привлечет ненужное внимание и будет выглядеть так, словно она покидает город в спешке. Лучше всего, решил он, показать, что она давно готовилась к поездке домой для примирения с опекуном. Для этого Агате пришлось положить побольше платьев и украшений и взять подарки для домочадцев.

Она хотела столько всего ему сказать. Очень странно лежать рядом с человеком, который еще несколько месяцев назад был тебе чужим, а сегодня ты уже не представляешь своей жизни без него. Они не стали в ту ночь заниматься любовью: уАгаты тянуло живот, а Рудольф не мог избавиться от мыслей об аресте Дортхен. Они ждали, что к ним за утешением придет отец Эберхард, но тот так и не появился. Может, он решил, что Бог поможет ему вернее, чем хирург и его жена.

–Зря я заговорила с Киблером,– сказала Агата.

–Да,– после короткого размышления подтвердил Рудольф.– Но, думаю, это мало что изменило. По крайней мере, надеюсь на это.

–Ты будешь жалеть, что уехал отсюда? Что не всех спас?

–Нет. Чтобы кого-то спасать, нужно оставаться в живых, а в Эльвангене это все труднее и труднее.

Ночь прошла впустую. Под утро они забылись коротким тревожным сном и проснулись разбитыми и изможденными.

* * *

Прощаться никто из них не умел. Рудольф проводил ее до кареты и сдержанно сжал руку. Рихтер топтался неподалеку рядом с наемной каретой, покашливая от смущения и старательно отводя глаза. Агата уже встала на ступеньку, как вдруг вернулась и сняла с шеи сигил, который когда-то защищал ее от чумы, но давно утратил все волшебные свойства. При виде его Рудольф сделал шаг назад, но она схватила его за руку:

–Тут уже не осталось никакой магии, клянусь тебе! Просто возьми как талисман.

Поколебавшись на мгновение, он кивнул и спрятал сигил за пазухой. Вдруг слабый отзвук чар, оставшийся на металле, сможет защитить его в час беды?

Дольше тянуть было нельзя. Агата коснулась щеки мужа губами и села в карету рядом с Рихтером. Возница причмокнул и тронул вожжи. Лазарет находился за пределами Эльвангена, и чтобы выбраться на дорогу, ведущую в Шварцвальд, им предстояло проехать через весь город и дважды миновать посты стражи. В город их, разумеется, впустят, но вот выпустят ли? К сожалению, объездного пути не существовало.

В карете стояла страшная духота. Оконное стекло нагрелось. Агата то сдвигала шторку, чтобы впустить хоть небольшой ветерок, то снова задвигала, спасаясь от сквозняка. Мерно постукивал сундук, плохо закрепленный ремнями на задке кареты. Агата подумала, что, если этот стук будет сопровождать их всю дорогу, она сойдет с ума.

Рихтер, хоть и беспокоился, старался не подавать виду.

–Не волнуйся,– посоветовал он и потрепал ее по руке.– Рудольф не последний человек в стране. Ну, не он сам, а его папаша, но и его самого не так просто загнать в угол.

–Как думаешь, сколько человек должно погибнуть, чтобы все это прекратилось?

–Пока не насытятся все демоны,– мрачно ответил он.

–Знаешь, в чем штука с демонами?– Агата отодвинула шторку и уставилась в окно.– Они никогда не насыщаются, пока люди готовы их кормить.

Разноцветные дома вдоль улицы, по которой они ехали, выглядели игрушечными. Розовые и нежно-желтые стены напоминали ярмарочные сладости. Солнце растекалось по красным черепичным крышам. Если не обращать внимания на заколоченные окна и чумные знаки на дверях, можно было вообразить, что в этих домиках живут счастливые маленькие люди.

Карета затормозила у вторых городских ворот. Внутри у Агаты все сжалось. Рихтер тоже напрягся, хотя старался этого не показывать. Но стражники пропустили их без лишних вопросов. Они даже пожелали счастливого пути и выглядели так, словно и сами не отказались бы очутиться как можно дальше от этого места. Опасность миновала. Агата выдохнула и откинулась на спинку.

–Зря ты тревожилась,– заверил ее Рихтер.– У них нет оснований нас задерживать.

–А ты тогда почему беспокоился?

Едва они выехали за ворота, Агата ощутила, как тяжелый груз упал с ее плеч, будто сам воздух за пределами Эльвангена был чище. Карета ускорила бег. По левую руку зеленела река Ягст. Утки, плывущие по течению, дремали под теплыми утренними лучами.

Чтобы развлечь свою спутницу, Рихтер рассказывал, как познакомился с Рудольфом. Оказалось, что родом они из одного города и возраста примерно одного, вот только отец Рихтера, в отличие от Георга ам Вальда, был обычным цирюльником, но с умелыми руками и чутьем истинного доктора. Так уж вышло, что постепенно Рудольф стал проводить в их доме больше времени, чем в своем собственном, перенимая ремесло хирурга. Они с Рихтером выросли бок о бок, и когда тот отправился в Эльванген, Рудольф назло своему отцу последовал за ним. Всякое бывало, как это случается с побратимами: иругались до кровавых соплей, и клялись друг другу в верности… А как иначе, если в юности ее муж был совершенно невыносим? Упрямый, самонадеянный, если что решил – ни за что его не сдвинуть с места!

Солнце раскалило внутренности кареты. В тени деревьев было еще терпимо, но на открытой местности духота сделалась невыносимой.

–Это все очень интересно,– выдавила Агата, стараясь шевелиться как можно меньше.– Но меня сейчас стошнит, остановите карету!

Возница, услышав через стенку, что обивка может пострадать, натянул вожжи. Рихтер немедленно открыл дверцу и помог жене друга выбраться. Воздух остудил лицо Агаты, сдул со щек капельки пота. На тракте пахло коровьими лепешками и сухой травой. Впереди в дрожащем дневном мареве уже показались башни соседнего города, Алена.

Рихтер протянул ей фляжку с водой. Агата сделала несколько омерзительно теплых глотков и умыла лицо, но тошнота не проходила. К ней добавился внезапно накативший ужас. Агата никак не могла объяснить, в чем его причина, просто внезапно руки и ноги у нее как будто свинцом налились, а перед глазами все поплыло. Сердце стучало шумно и сбивчиво.

–С тобой все хорошо?– Рихтер нагнулся, чтобы заглянуть ей в лицо.

«Это не сердце!»– вдруг поняла она и, отодвинув Рихтера, посмотрела в ту сторону, откуда они приехали. Четверо всадников неслись по их следам. Копыта грохотали по утоптанной земле, взвихряя едко-желтую пыль. Некстати пришла мысль, что в темных плащах и беретах с орлиными перьями им должно быть еще жарче, чем ей в карете. Страх ушел, растворившись в пылевом облаке.