Глаза Гвин вновь наполнились болью. Ужасной болью, заставившей Несту воздержаться от вопросов о матери и сестре Гвин.

Гвин тряхнула головой, словно прогоняя тягостные воспоминания. Потом растопырила пальцы:

– У моей сестры были перепонки между пальцами, как у нимф. У меня нет.

Были.

– Теперь Мерилла превратит твою жизнь в сущий ад. – Гвин снова вздохнула.

– Пусть попробует, – равнодушно ответила Неста. – Хуже уже не будет.

– Что ж, теперь у нас есть общий враг. Мерилла этого никогда не забудет. И они тоже. – Гвин махнула в сторону перил верхнего яруса, где еще недавно стояли жрицы. – Не каждый день кто-то осмеливается ей перечить. По правде говоря, только Клото способна держать Мериллу в узде, но Клото предпочитает не вмешиваться. Потом крика не оберешься. Мерилла закатывала такие сцены, что книги летели в разные стороны.

– Если тебе понадобится сбить с Мериллы спесь, смело зови меня.

– В следующий раз мне, наверное, и самой хватит смелости это сделать, – робко улыбнулась Гвин.

Жрицы и в самом деле не забыли отпор, данный Нестой заносчивой Мерилле.

Неста, Гвин и Эмери занимались разминкой. Кассиан стоял с каменным лицом, зорко следя за каждым движением. И вдруг на лестнице послышались шаги.

В дверном проеме появились три фигуры в жреческих мантиях и капюшонах. Их руки были сжаты в кулаки так, что костяшки пальцев побелели.

Жрицы робко вышли на солнечный свет и воздух. Они подняли головы, словно вспоминая, что в мире существуют солнце и ветер.

Гвин проворно вскочила на ноги и улыбнулась так широко, что Неста оторопела. В библиотеке послушница казалась ей просто хорошенькой, но радость и уверенность, с какими Гвин шагнула навстречу жрицам, сделали ее красавицей, не уступавшей Мерилле и Мор.

А может, ничего и не изменилось, кроме этой уверенности, широко расправленных плеч, высоко поднятой головы и открытой улыбки.

– Приветствую вас, Рослина, Дирдра и Ананка. Не напрасно я надеялась, что вы придете.

Утром Неста не проверяла свое объявление. Она уже перестала рассчитывать, что кто-то, кроме Гвин, придет на занятия.

Все три стояли, сбившись в кучку. Кассиан непринужденно улыбнулся им, почти повторяя улыбку Риза. Он искренне хотел, чтобы эти женщины не боялись ни его силы, ни его тела.

– Здравствуйте, жрицы. Добро пожаловать!

Рослина и Ананка ничего не ответили на это приглашение. Дирдра, стоявшая в середине, откинула капюшон.

Несте понадобилось волевое усилие, чтобы не вскрикнуть. Эмери, расположившаяся на подстилке, попыталась сделать то же самое.

Лицо Дирдры наискось было перечеркнуто длинным отвратительным шрамом, только чудом не задевшим левый глаз. Белая полоса отчетливо выделялась на фоне коричневой кожи. Шрам тянулся от плотно стянутых вьющихся черных волос к изящному подбородку. Над круглыми темными глазами нависали густые ресницы, отчего глаза казались еще круглее. В этих глазах светилась решимость.

– Надеюсь, мы не опоздали, – сказала она.

Все три посмотрели на Несту. Но она была здесь такой же ученицей.

Неста взглянула на Кассиана. Тот пожал плечами, словно говоря: «Я всего лишь вас обучаю».

Второй шрам тянулся у Дирдры по шее, исчезая под одеждой. Такие шрамы на теле фэйской женщины свидетельствовали о событиях, редких по своему ужасу и насильственной природе. У Несты свело живот, но она заставила себя встать и подойти к жрицам:

– Мы только начали.

– Будь любезен, дай мне те камешки и кости, – обратившись к Дому, попросила Неста.

Она сидела в семейной библиотеке. На столе была развернута карта всех семи Дворов Притиании. За спиной Несты стоял Кассиан.

Рядом с картой появилась глиняная миска, наполненная просимым.

Неста облизала сухие губы.

– Надо же, Дом тебя слушается, – присвистнул Кассиан.

Она обернулась через плечо. Вернувшись из подземной библиотеки, она решила провести гадание. Кассиана позвала ради предосторожности (так объяснила себе Неста). Если она потеряет сосредоточенность и не увидит, на какое место карты укажет ее палец, нужно, чтобы кто-то посмотрел вместо нее. И как-то так случилось, что позвать она могла только Кассиана.

И не важно, что однажды он уже стоял рядом, положив руку ей на спину, а она позволила себе наслаждаться его теплом и силой.

Кассиан посмотрел на миску с гадательными принадлежностями, затем на карту:

– Почему ты передумала?

Неста, не мешкая, зачерпнула горсть древних камешков и костей. Они глухо стукались друг о друга.

– Я продолжаю думать о жрицах, что пришли сегодня на занятия. Рослина призналась, что шестьдесят лет не выходила на воздух. А Дирдра с этими шрамами… – Неста шумно втянула воздух. – Я прошу их быть смелыми, усердно заниматься, смотреть в лицо их страхам. Однако сама веду себя не так.

– Никто тебя не упрекал.

– Мне незачем это слышать. Я знаю. Пусть я и боюсь гадать, но мне страшнее прослыть трусливой лицемеркой.

Жрицы оказались новенькими в полном смысле этого слова. У Ананки совершенно не ладилось с равновесием. Пытаясь встать потверже, она почему-то качалась и падала. Рослина была лишь немногим лучше. Обе занимались в капюшонах, однако Несте удалось разглядеть прядки винно-красных волос Рослины и золотистых Ананки. Кожа обеих была совсем бледной.

– Ты уверена, что обойдешься без присутствия Риза и Амрены?

– Оно мне не требуется, – ответила Неста, сжимая в кулаке кости и камешки.

Кассиан умолк, давая ей сосредоточиться.

В тот раз ей понадобилось совсем немного времени. Достаточно было опустошить ум и ждать, когда тело потянется к невидимой силе. Эта сила несла ее куда-то, а когда Неста открыла глаза, то увидела правителя Сонного королевства, а за ним в сумраке – громаду Котла.

Неста закрыла глаза, велев разуму успокоиться, и подняла над картой правую руку. Она сосредоточилась на дыхании, одновременно прислушиваясь к ритмичному дыханию Кассиана.

Глотательное движение отдалось громом в ее ушах.

Она терпела поражение во всем. Но это гадание у нее получится.

Она годами подводила отца и Фейру. Наверное, мать она тоже подводила. А сколько раз она подводила Элайну? Вначале позволила Котлу вырвать их с сестрой из постелей, потом не сумела уберечь Элайну от погружения в Котел. И наконец, ничем не помешала Котлу, дав похитить Элайну и перенести во вражеский лагерь.

Она терпела неудачу за неудачей, и им не было конца, не было конца…

– Что-нибудь чувствуешь? – спросил Кассиан.

– Помолчи.