– Но зачем Ленка явилась ко мне с деньгами?

– Она решила, что Майя и Вениамин задумали какую-то гадость,– мрачно ответил полковник, – испугалась ужасно. Оставалась слабая надежда, чтобаксы подсунула ты, ну, согласись, это вполне в твоем духе. Вот она и приехала,изображая негодование. А когда поняла, что глупая Даша ни при чем, чуть неразрыдалась, значит, все-таки подельники строят козни! Задумали что-тонепонятное, страшное, раз рискнули двадцатью тысячами долларов.

– Но она разрешила мне начать поиски.

– Да нет, Лена пыталась тебя остановить, дескать, самаразберусь, но ты же неуемная…

– Я решила, что мой долг ей помочь…

– Тебе повезло, что в квартиру вошли братки и выстрелили вГладышеву, – жестоко сказал полковник, – иначе она, безусловно, приняла бы мерыи сумела унять твой детективный пыл. Но Гладышева попала в больницу, и уДашутки оказались развязаны лапки.

– Но как ты обо всем догадался?!

– Это неинтересно, – отрезал полковник, – простая работа,бывают дела и покруче.

– Ленка никогда не брала у нас денег, – пробормотала я, – мыбы дали ей любую сумму…

– Между прочим, – поджал губы Дегтярев, – это не так.

– Не говори глупостей! Сколько раз я ей предлагала, а онаотказывалась.

– Ага, давай вспомним! Где провели прошлое лето Лена иАлеша?

– Июнь и июль с нами в Ложкине, а на август мы все вместеуехали в Испанию.

– За чей счет?

– Я сама позвала ее с сыном, мой долг…

– Уже слышал про долги, – отмахнулся полковник, – заканчивайдудеть в одну дуду, лучше скажи, что ей Кеша подарил на день рождения?

– «Жигули». Ленке трудно без машины, а денег у них не было.Я ей сочувствовала.

– Так, теперь вспомни, кто купил ей новую шубу?

– Зайка, на Рождество.

– Знаю-знаю, у нее не было хорошего манто, а староепоистаскалось, и вам стало ее жаль. Так брала она деньги?

Я растерялась:

– Ну это же подарки, мы сами их вручали…

– А она принимала и, изображая из себя щепетильную особу,отказывалась от денег. Пойми, ей было более выгодно пользоваться вами, чембрать у вас деньги.

У меня не нашлось возражений, потом вдруг меня осенило:

– Наши драгоценности: мои часики, серьги и колечки Зайки,цепочка Маруси… Их украла во время карнавала Лена?

– Думаю, да, – кивнул полковник, потом встал, пошел к двери,но по дороге обернулся и припечатал: – Все бабы – дряни!

Собравшиеся в кафе посетители с ожиданием уставились наменя, но мне было так плохо, что я даже не сумела достойно отреагировать нахамское, совершенно несвойственное Дегтяреву поведение.

К сожалению, я не могу сообщить вам никаких радостныхвестей. Лена поправилась, и ее препроводили в СИЗО, где уже, естественно, наразных этажах пребывали Майя и Вениамин. Следствие в самом разгаре. Троицабодро рассказывает о том, как решила завладеть полумиллионом долларов. В целомих показания совпадают. Но вот в деталях наблюдаются расхождения. Майя уверяет,что Лена-Милена первой предложила присвоить гигантскую сумму и подбилаХвостовых, слабохарактерных и мягких, на преступление. Госпожа Гладышева, рыдая,утверждает обратное. Майя, мол, вызвала ее на встречу и сказала: «Будешьпомогать нам – получишь деньги. В противном случае расскажу Олегу кое-что, вчастности про Ростислава Приходько».

– Я сопротивлялась, как могла, – плакала Лена, – но они менязаставили.

Негодяи настроены решительно бороться за уменьшение срокасвоего заключения, поэтому старательно топят друг друга. Хвостов сообщил, чтоЛена отравила Федора и убила Николая. Гладышева отрицает все, крича:

– Мыльников отравился сам техническим спиртом, при чем тутя? Николая понесло на стройку. Да, десятки рабочих падают с мостков! Может, этоя всех скинула? Лучше проверьте Вениамина, хотите расскажу о его делишках? Онсвязан с бандитами…

Когда Дегтярев, приехав домой, в очередной раз стал рассказывать,как идет следствие, Зайка, зажав уши, заявила:

– Лена! Мне это и в голову не могло прийти. Вот что, язапрещаю теперь произносить это имя в нашей семье! Если захотите обсуждатьданную ситуацию, то требую называть мадаму… гарпия. Именно так – гарпия спропеллером.

– Почему с пропеллером? – изумился Дегтярев.

Ольга уставилась на полковника злым взглядом.

– Потому что везде летала и все успела! И вообще, отстань отменя. Такое ощущение, что я в дерьме искупалась! Прекрати, пожалуйста, меня неинтересуют детали, главное, я знаю, что на Олега напала Ленка, и перед этимужасным открытием меркнет все остальное.

Я промолчала, но, честно говоря, была целиком и полностьюсолидарна с Ольгой. Мне тоже неинтересно, кто кого из подельников порешил, хватиттого, что известно: шприц в мужа воткнула Ленка, женщина, которую Гладышевлюбил, которая считалась моей подругой, милой, приветливой, талантливойжурналисткой и примерной матерью.

Впрочем, теперь мне стало понятно, что Лена никогда нелюбила Алешку, скорей всего, она родила сына для того, чтобы «привязать» к себемужа. Находясь в СИЗО, Гладышева ни разу не поинтересовалась судьбой мальчика.

Олега мы вернули домой. Ошарашенный мужик походил поквартире, потрогал вещи, поиграл с Алешкой. Видно было, что он изумлен, но итолько. Гладышев ничего не вспомнил и знакомился со всеми нами заново. Аркашкаустроил Олега в клинику, и пару месяцев его упорно лечили. Физическое состояниеего хорошее, но и только. Врачи лишь разводят руками.

– Иногда память возвращается, – успокаивают они нас, – врезультате нового стресса, например. Вы подождите.

Мы ждем, но пока безрезультатно. Меня в этой ситуации радуетодно: Олег забыл Ленку и не страдает из-за ее предательства. Он, в общем-то,счастлив. Жалостливый Гарик Сизов вновь взял Олега к себе. Иногда я заглядываюк нему и вздрагиваю, видя, как легко и ловко Олежка кружит в вальсе очереднуюмодель, которую нужно обучить танцу. В такой момент мне кажется, что он сталпрежним. Но вот музыка стихает. Гладышев подходит ко мне и говорит:

– Здравствуйте, то есть здравствуй! Как дела?