Маньяра довольно улыбнулась, подскочила к мужу и слилась с ним в настолько длинном поцелуе, что я даже чуточку начала волноваться — не задохнутся ли они на радостях? Наконец, Маньяра с чмоканьем отлипла от Дримли и они наперегонки подбежали к небольшой дверце в стене домика. Я едва сдержала себя, чтобы не броситься вдогонку.

— Марин, заходи, — открыл дверь выигравший гонку Дримли. — Мы подождем снаружи, если что — кричи.

— Да, я уж крикну так крикну, весь домик по камешку разнесу, — пообещала я. — Ну, где там ваше зеркало Провидения, дайте я посмотрюсь — не сбилась ли челочка.

Изнутри потянуло холодом, какой бывает, когда лезешь в бабушкин подвал за банкой с огурцами. Уж я-то знаю этот подвальный холод не понаслышке — когда в детстве играли в прятки, то я спряталась там у бабушки и просидела аж до вечера. Правда, потом слегла на пару дней с высокой температурой, зато после выздоровления целую неделю ходила по улице со званием «Королева пряток».

Я зашла в домик без окон и дверь за мной закрылась. Подвальная темнота окружила меня со всех сторон, как черный мешок окружает кота, которого готовятся подсунуть вместо поросенка хитрые цыгане.

Я поморгала несколько раз, чтобы глаза привыкли к темноте, но этого не понадобилось, так как передо мной замерцал светло-голубой прямоугольник. Его мерцание усиливалось, как будто включался старый телевизор и его лампы еще не успели основательно прогреться. Понемногу свет разгонял темноту, и я смогла оглядеться.

Внутри стояло одно большое зеркало в резной раме. По раме скользили фигуры настолько натуралистично вырезанных существ, что мне показалось, будто они замерли, повинуясь камню короля Дримли. А если он снимет магию времени, то побегут маленькие цверги, затопают огромные великаны, полетят драконы, поползут страшненькие змеи.

Зеркало Провидения перестало мерцать и на светло-голубой поверхности показалась я, собственной персоной. Я подмигнула своему отражению, а оно подмигнуло в ответ и… начало меняться.

Вот я стою в розовой мантии, вот в пурпурной, вот в фиолетовой, а вот в белой… Или это не я?

Мое лицо постоянно менялось, как будто я без остановки корчила рожи. И еще — рядом со мной возникла мужская фигура в черной мантии, лицо которой тоже менялось! Я то узнавала этого мужчину, то его лицо мне казалось незнакомым. Его волосы то темнели, то светлели, то вовсе становились рыжими.

Плюшки-ватрушки, да что же это такое? Чем это зеркало могло помочь мне?

Вот честно — видимое мной походило на подборку фотографий, со мной в главной роли, где пустили быструю промотку и взгляд фиксирует лишь мелкие детали, но упускает полную картину. Кадры мелькали, начинались сначала и все шло по одному и тому же кругу.

Розовая мантия, пурпурная, фиолетовая, белая…

Мужчины то знакомые, то незнакомые…

И вдруг…

В один миг все прекратилось.

Вместо фотографий появился белый экран. Как будто на телевизор накинули белую простыню и сквозь нее начала проступать какая-то темная фигура.

Фигура приближалась, словно кто-то неспешно шел из глубины зеркала. Я оторопела и почувствовала, как по спине промчались противные мурашки. Фигура проступала все отчетливее и отчетливее…

Угадывались руки, ноги, фиолетовая мантия…

И лицо…

Я смотрела на отражение… свое отражение, но какое-то страшное, заплывшее. Будто я целый год жила на улице и пьянствовала с бомжами каждый день. Огромные мешки под глазами, злой взгляд, редкие коричневые зубы, сальные волосы над грязным лбом.

Нет!

Это не я!

Это не мое будущее!!!

Отражение криво усмехнулось и провело большим пальцем у себя под горлом. Это вряд ли можно было принять за хороший знак. Я во все глаза смотрела на это отвратительное создание. Неужели меня ждет такое существование?

Отражение неожиданно прыгнуло вперед, на меня.

Я завизжала что есть мочи и невольно отшатнулась. Ударилась головой о выступающий камень стены, в глазах вспыхнули новогодние фейерверки, и сознание милостиво пустило меня в темноту бессознательности.

Я потеряла сознание, но перед тем, как в глазах померк последний отблеск зеркала, я успела услышать женский голос: — В черной свадьбе она увидит себя иную и два берега сойдутся в одной скале…

Если вы когда-нибудь теряли сознание, то можете подтвердить, что в этом состоянии показываются какие-то обрывки воспоминаний, видения, сверкание и шипение. Короткие сновидения, которые тут же забываются после того, как открыли глаза. Мне тоже что-то такое виделось, но что именно…

Когда я с трудом открыла глаза, то уставилась на черный шелковый балдахин, который нависал надо мной ночным небом. Рядом слышалось едва слышимое похрапывание, которое не заглушало отдаленное пение птиц, а старалось вплести свою сольную трель в птичий хор.

Кто это? Или я уснула где-нибудь на вечеринке и меня затащили в спальню? Но что это за вечеринка и у кого кровать под черным балдахином? Да еще и сон дурацкий приснился, как будто я была в другом мире в Академии попаданок…

Бррр, приснится же такой бред… Видимо, опять намешала шампанского с вином. Говорила же мне подруга Тамарка Михалева, что алкоголь на свежем воздухе коварен — вроде бы пьешь и не пьянеешь, а потом он как догони-и-ит…

Так, сейчас нужно выяснить — где я проснулась?

Я не могла вспомнить никого из знакомых, у кого была бы такая кровать. Пришлось поворачивать голову и оглядываться по сторонам. Голова повернулась тяжело, я слышала, как скрипнули шейные позвонки. Такое бывает, если спать на неудобной подушке… либо спать очень долго. Мою подушку вряд ли можно назвать неудобной, так что видимо я продрыхла не меньше десяти часов.

Мой взгляд скользнул по вычурным резным столбикам балдахина, цветастому гобелену на стене и уперся в миловидную девушку в розовой мантии, которая дремала в кресле. Ее-то нос и выводил немузыкальные рулады. И откуда-то издалека выплыло имя:

Агапа…

Похоже, что с непонятным сном я поторопилась прощаться — он продолжается. И пора было вставать, чтобы вершить новые великие дела.

— Доброе утро, подруга дней моих суровых. Э-эй, у тебя сопелку украли и ты решила носом подыграть? — окрикнула я Агапа и та вскочила так резко, как будто рядом взорвалась петарды, брошенная хулиганистым школьником.

— Марина-Марина-Мариночка! — затараторила подруга. — Наконец-то ты очнулась! Мы уже думали, что и вовсе не проснешься…

— Да ладно тебе, поспала чуть больше обычного — чего панику наводить?

— Чуть больше обычного? — задохнулась Агапа. — Да ты уже две недели в беспамятстве лежишь…

О как! Вот это я покемарила после обеда…

На меня волной цунами нахлынули последние воспоминания и мое дикое отражение в зеркале. Или это была не я, а какая-то другая девушка?