— Поздравляю вас, молодожены, желаю долгих лет счастья, здоровья и детишек побольше, — приветствовала я их стандартной фразой, которой уже много лет поздравляют молодые семейные пары.

— Да, спасибо, — отмахнулась Маньяра. — Как ты себя чувствуешь? Что ты увидела в зеркале Провидения?

— Нормально. И… И я увидела там себя в белой мантии, а после заметила симпатичного короля рядом с собой и кучу мелких принцев и принцесс, — соврала я не очень убедительно.

— Да? — не поверил мне Дримли. — И больше ничего?

— О каком зеркале Провидения вы говорите? — послышался голос Агапы.

— Да это мы о своем, — подмигнула ей Маньяра. — Не бери в голову, соседка.

— Слушайте, а что там с Драконьей слезой? — спросила я.

— С ней все хорошо. Она упакована и ждет тебя, — ответил Дримли. — Но отдать смогу лишь после обеда. Так что вставай, одевайся и тебя проводят в обеденную залу.

Когда мы летели обратно, то Агапа веселила меня беззлобным препирательством со суслягухом. Она рассказывала, как правильно готовить колдуны, это такое блюдо, похожее на картофельные драники с мясной начинкой. Да, существуют другие виды колдунов, из муки и со всевозможными начинками, но сейчас они обсуждали именно картофельные.

— И потом скрепляешь в виде котлет, жаришь и подаешь со сметаной, — нравоучительным тоном говорила Агапа. — А то, о чем говоришь ты — это картофельно-мясной салат, который повар-недоучка еще вздумал пожарить.

— Да это у кое-кого мозги в голове повар-недоучка не прожарил. Как же можно картошку тереть? Ее только мелкой стружкой нарезать — вот тогда она сохранит все соки и придаст колдунам мягкий крахмальный запах.

— Только на терке, добавить лучка и можно готовить. А всякие «спицилисты» могут идти лесом. Если хочешь не слезать с одноглазого друга целыми днями, то можешь еще и грибов добавить непроваренных.

— Скажи мне, кто твой друг и я скажу, кто ты. А среди моих знакомых одноглазых нет, и не маши так агрессивно платком, а то попадешь по Марине и друзья появятся, — парировал суслягух. — С грибами можно приготовить так, что пальчики оближешь, причем на ногах повара! Эх, да что ты понимаешь…

И так они препирались вплоть до самой Академии, так что лететь было нескучно.

Маньяра отпустила нас со слезами на глазах и взяла твердое обещание каждые каникулы прилетать к ней в гости. Дримли же молча вынул Драконью слезу из своей короны, положил ее в расшитый золотом батистовый мешочек и с поклоном передал мне. Правда, поклон получился насмешливым, но мне и такого было достаточно — главное, что мы достигли своей цели. И даже не пришлось играть в хула-хупиус.

Вот только мы лишились подруги… Но она сейчас счастлива, и это было здорово.

Академия возникла среди скал нагромождением башенок и угловатых стен. Суровая и неприступная для обычных жителей Стратуина, она покоилась на широкой площадке огромной скалы с отвесными стенами.

Академия, где в застенках томится герцог, а в лазарете тихонько сходит с ума ректор.

Академия, где взращиваются надежды и ломаются судьбы.

Академия, где нас ждут…

Возле центральных ворот мы лихо приземлились. Хорошо еще, что я успела вскочить на ноги и отбила всего лишь пятки. Моя вечно ищущая приключений пятая точка не пострадала. Чего нельзя было сказать об Агапе — подруга с ойканьем прокатилась по простыне и успешно сбила с ног мужчину в черном балахоне и с капюшоном на голове.

Таких мужчин стояло пятеро у входа, поэтому падение одного скрыть не удалось. Они повернулись к нам лицом и у меня мороз пробежал по спине…

Вселенская скорбь отражалась в глазах, где черный зрачок занял не только роговицу, но и все белки. Сплошной черный глаз, холодный, бесстрастный, словно космос смотрел на нас из оков плоти. А вся плоть была изрезана продольными канавами морщин и поперечными ручейками морщинок.

— Грустники, — прошипел суслягух. — Вот только их здесь не хватало.

Сбитый мужчина ударил ладонями о булыжники и его тело приняло вертикальное положение. Только что он лежал и тут его словно подняло воздушной волной на ноги. Плюшки-ватрушки, такие спецэффекты я видела только в фантастических фильмах. На нас взглянула пятая пара бездонных глаз. Мороз устал бегать по спине и переключился на конечности. Я почувствовала, что не могу двинуть ни рукой, ни ногой.

Я вмерзла в камень…

— Кто вы? — голос пятого мужчины был тих и походил на шелест ветра, который гонит прошлогоднюю листву по костям павших на поле битвы.

— Это первокурсницы. Прибыли с выполнения задания, — быстро проговорил суслягух. — Я фамильяр вот этой девушки.

— Кто вы? — снова спросил мужчина.

С чего я взяла, что это мужчина? Да бросьте в меня вон тем булыжником, если это окажется не так. Пусть капюшон и скрывает лысеющую голову, но вот черные усы и седую бороду ему скрыть не удается. И если это всего лишь лысая бородатая женщина, то я готова съесть свой платок. Даже без соли, пусть будет язва.

— Марина Голубева и Агапа Дворжунская, — отрапортовала я непонятным людям. — А вы кто?

— Проходите, — после секундной паузы сказал мужчина.

И все? Ни телефончика не спросили, ни чем мы занимаемся вечером. Такое пренебрежение нашим женским очарованием не могло не поставить в тупик. Зато руки и ноги обрели чувствительность. Я рискнула почесаться и у меня получилось. Конечно, не сразу попала в макушку, пару раз пальцы натыкались на ухо, но в конечном итоге цель была достигнута.

— Проходите, пока они разрешили, — прошипел нам в спины суслягух.

Я чувствовала, как мою спину прожигают черные ненавидящие глаза.

Бррр, жуть какая. И как с такими глазищами можно жить? Один сплошной зрачок. Так ведь себя в зеркале увидишь и навек заикой останешься.

Растения в замке не танцевали…

Это было впервые в Академии, когда я проходила по аллее обычных, застывших растений. Обычно же кусты и маленькие деревья всегда пританцовывали и находились в движении. To розовый куст двигается в ритме «Ламбады», то березка плавно изгибается под «Клен ты мой опавший», то сирень зажигает под «Гангамстайл», а сейчас ничего такого не было — растения стояли также, как и в моем мире, то есть без движения. Лишь легкий ветерок чуть покачивал листву, но сами стволы замерли, словно в ожидании свершения чего-то эпического. Мы так замирали, когда в зал для собраний входил наш директор с печальной миной на лице — либо будет увольнять, либо урезать зарплату.

— Марина, если что — я рядом, — раздался голос суслягуха из пустоты.

И когда только успел исчезнуть?

В Академии не раздавалось ни звука, словно живущие там затаились возле дверей и теперь прислушивались к нашим шагам. Единственным живым существом, которое выбежало нас встречать, был пес Титан. Он активно подмигивал мне, словно намекал, что надо бы смыться, пока не поздно. Увы, я не понимала собачьего языка Морзе, поэтому мы двинулись дальше.