И тут входит она.

Я уже столько раз мысленно представлял себе этот момент, что даже не задумался, как себя вести. Даже легкий приступ головокружения мне ничуть не помешал.

– Привет, – говорю я ей холодно.

– Привет, – говорит.

– Ну что, еще не отказалась от своей затеи?

– Нет.

Это не прозвучало ни робко, ни вызывающе. Это была голая констатация факта.

Я бросил взгляд на часы, поднялся и отрывисто бросил:

– Ну ладно, опять даю тебе шанс. Тут у меня один клиент ищет девчонку как раз твоего типа. Если справишься, может, и пойдет у тебя дело. Если поспешим, еще его застанем, – говорю, подхватывая кофр с аппаратурой. – Пошли. И в следующий раз, если на что-то рассчитываешь, не забывай оставить телефон.

– Вот еще, – говорит она, не двигаясь с места.

– Это ты о чем? – говорю.

– Да не собираюсь я встречаться с какими-то там твоими клиентами!

– Ах не собираешься? – говорю. – Ты что, не понимаешь, чего мне это стоило?

Она медленно покачала головой:

– Только не делай из меня дурочку, малыш, не надо. Они сами меня хотят.

И тут она одарила меня второй улыбочкой.

В тот момент я подумал, что она просто прочитала мои объявления. Теперь я далеко в этом не уверен.

– А теперь я тебе скажу, как мы будем работать, – продолжает она. – Ни имени, ни адреса, ни телефона ты не получишь. Их никто не получит. Все снимки мы будем делать только тут. Только я и ты.

Можете представить, как я тогда взвился. Чего я только тогда не делал – злился, язвил, терпеливо уговаривал, бесился, грозил, умолял.

Я надавал бы ей по физиономии, если б это не был мой фотографический капитал.

Под конец единственное, на что я был способен, это позвонить Папаше Муншу и передать ему все ее условия. Понимаю, что это было глупо, но мне просто ничего другого не оставалось.

Он на меня жутко наорал, несколько раз подряд повторил «нет» и брякнул трубку.

Это не произвело на нее ровно никакого впечатления.

– Начнем съемку завтра ровно в десять, – сказала она.

Это ей очень пошло – эдакая графиня из кино.

Около полуночи позвонил Папаша Мунш.

– Понятия не имею, в каком сумасшедшем доме ты откопал эту девицу, – сказал он, – но я согласен. Приходи завтра с утречка, и я попробую вбить в твою дурную башку, какие мне нужны снимки. Очень рад, что вытащил тебя из постели!

После этого все наладилось. Даже мистер Фитч передумал и, убив два дня на втолковывание мне, что все это совершенно исключено, тоже принял все условия.

Конечно, вы уже все под чарами Девчонки, так что не способны понять, каким великим самопожертвованием со стороны мистера Фитча был добровольный отказ от личного присмотра за формированием образа Бесенка, или Мегеры, или на чем мы там в конечном счете сошлись.

На следующее утро она явилась точно к назначенному времени, и мы принялись за работу. В ее пользу могу сказать одно: она никогда не уставала и не капризничала, когда я вертел ее и так и эдак. Все шло как по маслу, не считая того, что у меня по-прежнему было чувство, будто что-то помаленьку от меня ускользает. Может, и вы что-то подобное чувствуете, глядя на ее фотографии.

Когда мы закончили, я выяснил, что имеются и другие правила. Это было где-то под вечер. Я вышел за ней, чтоб выпить кофейку и съесть бутерброд в закусочной.

– Ну вот еще, – говорит она. – Я пойду одна. И имей в виду, малыш: если ты только попробуешь пойти за мной, если ты только высунешь башку из окна, когда я выйду, можешь искать себе другую модель.

Можете представить, как вся эта фигня подействовала мне на психику – да и на воображение тоже. Помню, что открыл окно, когда она вышла – прежде несколько минут выждал, – и стоял там, дыша свежим воздухом и пытаясь понять, что за всем этим кроется: то ли она от полиции прячется, то ли она чья-то падшая дочь, то ли ей просто кажется шикарным так выпендриваться, то ли Папаша Мунш был прав и она действительно малость того.

Но надо было еще проявить пленку.

Оглядываясь назад, просто поражаешься, с какой быстротой ее колдовские чары опутали после этого весь город. Вспоминая, что наступило потом, я опасаюсь, что это случилось уже и со всей страной – а может, и со всем миром. Вчера в «Тайм» я прочел что-то насчет того, что плакаты с Девчонкой уже чуть ли не в Египте появились.

Из остатка моей истории вам станет ясно, почему я настолько серьезно всего этого опасаюсь. Есть у меня и теория, которая все это объясняет, но это уже из тех вещей, которые выходят за рамки тех самых «совершенно определенных моментов». Это насчет Девчонки. Попробую растолковать буквально в нескольких словах.

Вы знаете, как современная реклама способна направлять человеческие умы в одном и том же направлении, заставляя желать одного и того же, думать об одном и том же. И вы знаете, наверное, что психологи не так уж скептически относятся к телепатии, как они обычно уверяют.

А теперь добавим сюда два предположения. Представим, что одинаковые желания миллионов людей сфокусировались в одну телепатическую личность. Скажем, девушку. Создали ее из ничего, из воображения.

Только представьте себе ее знание потаеннейших желаний миллионов мужчин. Представьте ее способность заглянуть в эти желания глубже самих людей, которые их испытывают, увидеть ненависть и стремление к смерти, кроющиеся за похотью. Представьте тот все более полный зрительный образ, который она принимает, оставаясь при этом холодной, как камень. И представьте при этом тот голод желаний, который она должна испытывать в ответ на их голод.

Но я уже здорово уклонился от фактов, про которые рассказываю. А против некоторых фактов никак не попрешь. Как против денег. Мы ведь деньги делали.

Это как раз тот забавный момент, о котором я уже обещал рассказать. Я опасался, что Девчонка просто задумала меня малость потрясти в плане денег. Я ведь уже говорил, как она меня взяла в ежовые рукавицы – не пикнешь.

Но она никогда не запрашивала свыше самых обычных расценок. Позже я уже сам решил платить ей побольше, причем здорово побольше. Но она всегда брала деньги с таким презрительным видом, будто собиралась выбросить их в первую же мусорную урну, как только выйдет на улицу.

Может, так она и делала.

Как бы то ни было, деньги у меня завелись. Впервые за многие месяцы я мог позволить себе заложить за галстук, прилично приодеться и раскатывать в такси. Теперь я мог подъехать к любой девчонке, на которую бы глаз положил. Надо было только выбрать.

Так что я, понятное дело, не мог не воспользоваться возможностью и не выбрать…

Но сперва давайте я вам про Папашу Мунша расскажу.