Алиса выхватила бумагу из руки мужа:

– Пожалуйста, прекрати.

– Прости, – извинился Говард. – Мне тут пришло в голову одно объяснение твоих навязчивых страхов. Не то чтобы ты об этом со мною заговаривала, но… Может, какая-то часть тебя до сих пор сомневается, что это тот самый человек? Может, где-то в глубине души ты допускаешь, что полиция могла ошибиться, что преступник на свободе? Знаю, ты опознала его по фотографиям, но, как по мне, ты зря отказалась съездить в Лэнсинг и увидеть тело…

– Не желаю приближаться к этому городу. – Алиса поджала губы.

– Когда на кону твое душевное здоровье…

– Нет, Говард. Кроме того, ты все совершенно неправильно понял. С самого начала я ни капельки не сомневалась в том, что это труп того самого мужчины.

– Но если так…

– Вдобавок я стала бояться, только когда у меня вдруг проявилась аллергия.

– Алиса, милая… – Говард прятал раздражение за показным спокойствием. – Я же знаю, ты не веришь ни единому словечку из той оккультной чуши, которой пичкала тебя тетя.

– Не верю, разумеется, – согласилась она. – Тут все иначе.

– Как это понимать?

Вопрос остался без ответа. Алиса устремила взгляд на свою руку – на тыльную сторону локтевого сгиба. Говард присмотрелся и увидел там белесое пятно.

– Что это? – нервно спросила Алиса.

– Это?! – Говард чуть не сорвался на крик. – Глупышка, мы наконец-то нашли, где сидит зараза! Мы выяснили, что провоцирует твою аллергию! Пойду позвоню Реншо, велю приготовить вытяжку.

* * *

Врач взял пробирку, нахмурился, поднял повыше и посмотрел на свет.

– Странно. Написано «Домашняя пыль». Но мы проверяли раньше, с полдесятка раз. Впрочем, каждый анализ особенный…

– Говард, мне это не нравится, – проговорила Алиса. – Мне страшно.

– Глупышка, – ласково укорил ее муж. – Вот-вот вылечится, а ей, видите ли, страшно.

Он обнял жену – и ощутил, как холодна ее кожа.

К тому времени, когда они сели ужинать, положение немного исправилось: веки Алисы больше не выглядели припухшими.

– Я связался с Реншо. Он сильно заинтересовался. Вообще-то, это он предложил снова проверить домашнюю пыль. Сказал, что просидит в лаборатории всю ночь и что вытяжка будет готова к утру. Чем раньше начнем, тем лучше. Заодно я позвонил Энгстранду. Он придет чинить звонок. Да, мне звонила сиделка миссис Истон – там, к сожалению, ничего хорошего. Боюсь, самое позднее к утру мы получим дурные вести. Меня могут вызвать в любую минуту, но надеюсь, что сегодня вечером обойдется.

Надежды оправдались: они провели тихий вечер вдвоем – даже Энгстранд не явился, хоть и обещал. Вот только Алиса все равно оставалась поглощенной мрачными мыслями.

Около трех ночи Говард проснулся. Алиса крепко прижималась к нему – и дрожала всем телом.

– Он идет. – Ее сиплый шепот был едва различим.

– Что? – Говард сел в кровати, невольно приподняв жену. – Дам-ка я тебе табле…

– Тсс! Что это? Слышишь?

Он потер лоб.

– Алиса, милая, я спущусь вниз, если хочешь, но там точно никого нет.

– Не уходи! – Жена прильнула к нему.

Минуту или две они просидели обнявшись. Постепенно слух Говарда вычленял ночные звуки – глухой городской шум, поскрипывание и кряхтенье дома… Уличный фонарь почему-то не горел, зато на изножье кровати падал сквозь окно серебристый лунный свет.

Говард хотел что-то сказать, но внезапно Алиса разомкнула руки и произнесла уже обычным голосом:

– Все, он ушел.

Она выскользнула из постели, встала у окна, распахнула створки и глубоко вдохнула ночной воздух.

– Ты простудишься. Иди сюда, милая.

– Сейчас.

Лунный свет был того же оттенка, что ее почти невесомая ночнушка. Говард тоже встал, ощупью нашел стеганый халат, накинул жене на плечи и попытался ее обнять. Она никак не отреагировала.

Тогда он вернулся в постель и стал наблюдать. Алиса все стояла у окна и смотрела на улицу. Халат сползал с ее плеч. Сон пропал бесследно, и Говард вдруг ощутил прилив бодрости.

– Знаешь, Алиса, – сказал он задумчиво, – а ведь с твоими страхами, пожалуй, следовало бы пойти к психоаналитику.

– Неужели? – спросила она, не оборачиваясь.

– Ну да. Быть может, твое либидо каким-то образом застряло в прошлом. Подсознательно ты цепляешься за то искаженное, уродливое представление о сексе, которое внушала тебе тетка, – мол, это что-то неприличное, грязное, смертельное… Быть может, это твое подсознание провоцирует аллергию. Сама же говорила, что там стоял пыльный диван. Догадываешься, к чему я клоню?

Она продолжала смотреть в распахнутое окно.

– В общем, картина жуткая, и твое сознание, что вполне понятно, старается ее вытеснить. Тетушка изрядно постаралась, и потом, как ни крути, тот тип был для тебя первым встреченным мужчиной. Может, твое либидо как-то связано с ним…

Алиса промолчала.

* * *

Утром, довольно поздно, он проснулся разбитым и злым на весь белый свет. Осторожно поднялся и вышел в коридор, оставив жену мирно спать. Когда готовил себе вторую чашку кофе, настойчивый стук в дверь заставил его спуститься в переднюю. Это оказался посыльный из аллергической лаборатории. Говард направился в смотровую, задержавшись, чтобы позвонить Энгстранду; тот обещал явиться через полчаса, а путаное объяснение причин, помешавших электрику прийти накануне вечером, врач выслушивать не стал.

Он хотел было позвонить сиделке миссис Истон, но раздумал.

С кухни донеслись шаги Алисы.

В смотровой он поставил кипятиться воду в стерилизаторе и достал инструменты. Потом повернулся к посылке из лаборатории, хмуро изучил надпись «Домашняя пыль» на контейнере, прошелся по комнате… После чего, не переставая хмуриться, вернулся в кабинет и позвонил в лабораторию.

– Реншо?

– Ага, он самый. Получили вытяжку?

– Да, большое спасибо. Я вот что подумал… Как-то странно, что все в итоге свелось к домашней пыли, после стольких-то попыток…

– Ну почему же странно? Если учесть…

– Вы можете сказать, откуда точно был взят образец?