— Настоящую мотивацию? — из всего монолога моей собеседницы я вырываю эту фразу, наиболее возбудившую мое любопытство. — Интересно. И какая же она? Мне казалось странным, что ты продолжаешь свои диверсии в мой адрес, даже после того как Яр с Кристиной расстался, но я думала, ты делаешь это по инерции, что ли? Нет?

Анджела шумно высмаркивается и комкает платок, швыряя его в урну. Надо же, попала! А я никогда не попадаю — уж больно легкие эти бумажные платочки. Даже салфетки тяжелее.

— Мне очень жаль, что я вела себя так непрофессионально с тобой, — проговаривает она, фокусируя свой взгляд на подставке для ручек на моем столе, — если честно, как работник ты лучше многих, я понимаю, за что Козырь в тебе уцепился. Мы могли нормально сработаться. Если бы я не поддалась личным эмоциям… Мне пора, я думаю.

И ни слова о том, что было её причинами. Судя по всему, она не хочет прямо отвечать на поставленный мной вопрос. Так, а что если…

— Дорогая, уж не хочешь ли ты умолчать, что пакостила мне из-за Ника?

Я попадаю в яблочко. Анджела даже не поднимается на ноги, так и застывает, слегка приподнявшись над сиденьем. И глаза, такие огромные, такие отчаянные. У Маруськи тоже такие глаза были пару раз, когда я раскусывала её насчет полученных двоек.

"Откуда ты знаешь?" — написано прямо поперек лба Анджелы, красивым крупным печатным шрифтом.

И вот это даже не сюрприз. Сюрпризище!

Мда. У меня как будто с резким щелчком встает на место пазл, объясняющий все. Как роман Кристины с Ютакой объяснял, почему она волком на меня смотрела после кемпинг-выходных, так и с Анджелой все вдруг становилось понятно. Вплоть до…

— Вас? На его место?! — высказанное мне с таким возмущением в день моего повышения, что я даже удивилась. Ведь Анджела не была переводчиком, она же не могла рассчитывать на это место. А вот если в её глазах я заняла место Ника…

— Это ведь ты скинула ему фотографию с парковки? — я спрашиваю без обвинения, сейчас это почти не имеет значения. — Чтобы сообщить, что я его обманываю?

— Глупо вышло, — Анджела болезненно морщится, — часом спустя ты сама доехала до него с повинной. И я получила вежливое: спасибо, но мы бы и сами разобрались.

— Анджела…

— Не надо, — она покачивает головой, — я три года с этим живу. Пережила его бывшую жену у нас на работе и два романа. На тебе просто что-то надорвалось. Я знаю, что ты ни при чем. Сейчас — знаю. Только сейчас все равно мое положение хуже, чем когда бы то ни было. Тогда он просто меня в упор не видел, сейчас — я для него еще и человек, предавший фирму. Я все сама понимаю. Поздно, правда, но тут уж ничего не поделаешь. Одно хорошо, что все это дерьмо наконец-то закончилось. Я свободна. И от иллюзий на тему “дружбы” тоже.

Ох-хо. Да, тут не проще, чем у меня и Ветрова. Даже сложнее — Ветров хотя бы отвечает мне взаимной озабоченностью.

Анджела выглядит уставшей, но и вправду — будто сбросила с плеч пару десятков кило. По крайней мере утром она выглядела слишком тревожной — еще бы, она ведь знала, что то, что происходит с серверами компании — организовано Кристиной и не в благих целях. Каково это — молчать, точно зная, что если откроешь рот — тебя ожидает такая же казнь в рядах виновных. Хотя… Я бы, наверное, не выдержала. Пришла бы с повинной, подставила бы шею. Быстрая казнь лучше отсроченной.

Впрочем...

Передо мной сидит раздавленная, но точно не сдавшаяся женщина. И с её-то характером, когда она в одиночку строила весь наш отдел — я даже не сомневаюсь, что она выберется из этой ямы.

Я же выбралась.

— Спасибо за разговор, — Анджела поднимается на ноги теперь уже окончательно, — после всего, что было, ты могла бы просто послать меня к черту, но… Я знала, что ты не пошлешь. Ты хороший человек, хоть и любишь прикинуться стервой.

— Полегчало?

Моя собеседница сближает пальцы, показывая мне “чуть-чуточку”. Ну, и то хлеб…

— Вика, — Анджела замирает у двери всего на секунду, обернувшись ко мне, — не оставляй пропусков где-попало. Даже в кабинете не оставляй. В любой момент может найтись мудак-айтишник, что взломает твои коды и сопрет, чтобы повесить на тебя какую-нибудь мерзость.

Так вот кто им помог с обратной подменой пропусков. Все-таки мне тогда не показалось, и она ко мне заходила.

— Удачи.

Пожелание абсолютно честное и искреннее. Ясно понятно, что дружбы между мной и Анджелой уже не выйдет, но разойтись на нейтралитете все-таки лучше, чем на состоянии войны. И Анджела не больше двух секунд смотрит на меня, оценивая серьезность моих слов, а потом кивает.

— И тебе, Вика.

40. Этот хрупкий мир

— Яр, ты дома, я могу заехать?

— Нет.

— Нет, не дома, или нет, не могу?

— Не дома и не можешь, — положить конец надеждам старшего брата оказывается приятно, даже будучи взрослым зрелым человеком.

— А если я скажу, что у меня есть неплохие доказательства и имя того, кто точно был в курсе наличия у Вики состоятельной сестрички?

Черт. У старших братьев тоже есть свои развлечения, например, дразнить младших долгожданной информацией. Социальная справедливость, это ты? И зачем ты собственно вообще зашла?

— А по телефону ты ничего сказать не можешь?

— Нет, — тон у Влада становится категоричным, — Яр, это не телефонный разговор. И желательно, чтобы мы вели его под вискарь. Серьезно, я это натрезво объяснять отказываюсь.

— Давай через час, у моего первого дома.

— Заедем к Вике?

— Ну… — именно в эту секунду в кабинет возвращается его владелец и помахивает белым бланком наперевес.

— Мы закончили, Ярослав Олегович.

— Это что там у тебя закончено в нерабочее-то время? — братец с той стороны трубки тут же делает стойку профессиональной ищейки.

— Через час. Где договорились, — отрезаю я и сбрасываю.

Но все-таки он успевает вставить свои пять копеек:

— Вискарь не забудь.

Какой тебе вискарь, если ты мне уже месяц найти мудака, который организовал всю эту аферу и мой развод заодно, не можешь?

Хотя, ладно, я и сам понимаю, что дело старое и сложное.

— Ну, и что у нас? — я бросаю косой взгляд на врача, замершего и ожидающего, пока я закончу разговор. С учетом того, сколько я им отвалил за экспресс-обследование — они тут еще и канкан сплясать должны мне всей командой клиники. От главврача и до последней уборщицы.