— Боишься? — слегка округляет глаза Наталия.

— Наверное, все только и ждут, когда я объявлюсь. Для того чтобы оскорбить и унизить меня.

— Нет, милая, не говори так.

— Я не знаю, что мне делать, Наталия, — с долей отчаяния признается Ракель. — От меня отвернулись практически все те, с кем я работала! А моей карьере пришел конец.

— Я уже знаю, что кто-то наговорил всем про тебя.

— То, чего я так боялась, случилось! И как я и предполагала, этот козел МакКлайф начал поливать меня грязью и говорить такое, на что у меня никогда бы не хватило совести пойти. Я была уверена, что это случится. Знала, что он не врал.

— Да-да, я все знаю.

— Клянусь, я никогда не вела себя грубо с теми, с кем работала и работаю. Никогда! Я всегда старалась быть со всеми вежливыми и дружелюбной.

— Я верю тебе, подружка. Верю.

— Но самое обидное, что люди поверили ему. Поверили и сейчас считают, что я действительно такая плохая и веду себя словно дива, которой все обязаны. Якобы у меня звездная болезнь, а я задираю нос и считаю себя едва ли не круче Бога.

— Но ведь есть люди, которые знают, какая ты на самом деле. Твой дедушка. Я. Мы оба прекрасно знаем тебя и знаем, что ты на такое неспособна.

— Мне обидно… Обидно, что все поверили этому человеку.

— Не переживай, Ракель, я с тобой. — Наталия мягко гладит Ракель по руке. — Я никогда не брошу тебя и не поверю никакой клевете по отношению к тебе. Ты — моя лучшая подруга, которую я никогда не предам.

— Что же будет дальше, подруга? — Ракель с грустью во взгляде переводит взгляд на Наталию. — Неужели из-за этого подонка моя карьера будет разрушена? Неужели моя безупречная репутация безнадежна испорчена?

— Нет, дорогая, ничего еще не потеряно, — мягко возражает Наталия.

— Не знаю, будет ли возможно сделать хоть что-то ради того, чтобы восстановить свое честное доброе имя.

— Не думай об этом сейчас, подружка. Подожди какое-то время. Не стоит пытаться что-то доказывать разгоряченному народу. Этим ты только больше разозлишь и вызовешь у людей еще больше вопросов.

— То есть, ты предлагаешь ничего не делать?

— Типа того. Может, со временем все немного успокоятся и сами поймут, что такой ангелочек, как ты, не способен и мухи обидеть. Поймут, что нашелся какой-то наглый лгун, который захотел оболгать тебя.

— Но что я буду делать все это время? — разводит руками Ракель. — Меня будут узнавать на улице! Все будут подбегать ко мне, увидев меня в метре от себя. Но не для того, чтобы сделать фотографию или попросить автограф. А для того, чтобы унизить и заставить краснеть из-за того, в чем я не виновата.

— Ну и ладно, посидишь дома еще несколько дней. Проведешь время с близкими людьми и немного успокоишься. Небольшой отдых был бы тебе только на пользу, ибо ты и так работала как проклятая и едва находила время на себя, на дедушку и друзей.

— Похоже, у меня не остается никакого выбора… — Ракель тяжело вздыхает. — Придется взять вынужденный перерыв. И уделить немного времени себе и своим близким.

— Вот увидишь, рано или поздно скандал утихнет, а народ успокоится, — уверенно отвечает Наталия.

— Меня радует хотя бы то, что у меня пока что есть те, кто поддерживает меня и не верит всей этой лжи.

— Ракель, дорогая моя… — Наталия с грустью и жалостью во взгляде мягко гладит Ракель по руке. — Повторяю еще раз, я ни за что на свете не предам и не брошу в беде. Даже если весь мир будет против тебя, я все равно не оставлю тебя.

— Правда? — недоверчиво произносит Ракель.

— Друзья никогда не предают. Они всегда помогают друг другу. Даже если друзья не могут помочь делом, то им под силу подобрать нужные слова.

— Наталия…

— Твой дедушка тоже не бросит тебя и даст отпор любому твоему обидчику. Для него ты всегда будешь маленькой беззащитной девочкой. Чтобы ни случилось, мистер Кэмерон и я всегда будем на твоей стороне. Мы никому не позволим обижать тебя.

— Спасибо большое, Наталия, — погладив Наталию по руке, со скромной улыбкой благодарит Ракель. — Ты — самый замечательный человек, которого я когда-либо знала.

— Я не могу оставаться в стороне, когда тебе плохо, — дружелюбно отвечает Наталия.

— Мне так повезло, что ты у меня есть. И сомневаюсь, что когда-нибудь пожалею о том, что дружу с тобой. Ведь если бы не ты и твоя поддержка, я не знаю, что сейчас делала бы. Все, что ты делаешь, очень многое значит для меня.

— Думаешь, только одному твоему дедушке больно видеть тебя такой? Нет, дорогая моя! — Наталия мягко гладит Ракель по руке. — Я тоже переживаю за тебя и хочу, чтобы у тебя все наладилось. Хочу, чтобы ты была счастлива.

— Я знаю… — с легкой улыбкой кивает Ракель. — Надеюсь, что с вашей помощью мне удастся хотя бы немного успокоиться и набраться смелости выйти в свет. И попытаться убедить всех в том, что их обманули.

— Однако как я уже сказала, сейчас нет смысла что-то пытаться доказать, ибо все возбуждены и не станут слушать тех, кто прав.

— Думаю, ты права…

Ракель бросает короткий взгляд в сторону и на пару секунд задумывается о чем-то. Наталия же с грустью во взгляде наблюдает за ней, сложив руки перед собой.

— Ладно, милая, давай не будем говорить о плохом, — уверенно предлагает Наталия. — И не надо думать о том, что с тобой сделал Терренс. Если он, конечно, реально причастен к тому, что произошло.

— Хотелось бы не думать… — тяжело вздыхает Ракель.

— Да, он поступил очень подло. И лично я очень хочу придушить этого подонка за то, что он посмел оклеветать тебя. Однако в жизни есть более важные вещи. Ты должна думать не только лишь о своей карьере и своей репутации.

— Я действительно стараюсь… — тихо, задумчиво говорит Ракель, рассматривая свои руки. — Но пока что у меня не очень хорошо получается.

— Слушай…

Наталия на секунду бросает взгляд в сторону, а потом снова переводит его на Ракель.

— Сегодня утром я разговаривала кое с кем с помощью сообщений, — скромно улыбается Наталия.

— С кем? — слегка хмурится Ракель.

— Мне написала Анна.

— Анна? Какая еще Анна?

— Ну как же! Анна. Анна Сеймур. Она же училась с нами в одной школе!

— Да?

— Миленькая рыженькая девочка с кукольным личиком.

Ракель молча о чем-то думает на протяжении нескольких секунд.

— А… Точно-точно! Вспомнила! Точно! Анна Сеймур. Она вроде училась в классе помладше.

— Да-да, все