Судя по всему, Салли придется изрядно покрутиться, чтобыпридумать, с кем встретить нынешнее Рождество. Он бы пожалел ее… если бы нененавидел с такой силой, что у него даже темнело в глазах при одном толькоупоминании ее имени.

На следующий день Салли позвонила ему узнать, что он решилнасчет обеда, и снова попыталась уговорить его присоединиться к ним. Но Мэттрешительно отказался. И тут же, переведя разговор на Ванессу, принялсявосхищаться дочерью.

– Поздравляю, Салли. Тебе немало пришлось потрудиться.Она просто прелесть. У меня нет слов. – Слова шли у него от чистогосердца.

– Да, Ванесса славная девочка, – согласиласьСалли. Потом небрежно добавила, что следующие несколько дней будет в городе. УМэтта появилось нехорошее предчувствие – он бы предпочел, чтобы Салли вообще убраласьиз города на праздники. У него не было ни малейшего желания видеть ее. – Акакие у тебя планы? Как живешь? Как дела?

Но он как раз не хотел обсуждать с ней свои дела.

– Спасибо, неплохо. Мне очень жаль, что Хэмиша большенет. Для тебя это большая потеря. А какие у тебя планы? Останешься вОкленде? – Мэтт твердо намеревался свести их разговор исключительно к еесобственным делам, заботам о детях, их будущем. Напрасная затея – легче сбить скурса крылатую ракету, чем заморочить Салли голову.

– Понятия не имею. Я решила продать фирму. Знаешь, яустала, Мэтт. Видимо, пришло время бросить зарабатывать деньги и простонаслаждаться жизнью. – Хорошая идея – но только не для Салли.

– Разумно. – Мэтту стоило немалого труда спокойносогласиться. Фигурально выражаясь, у него не было ни малейшего желания опускатьподъемный мост. Нет уж, пусть карабкается по стенам, раз решила взять крепостьштурмом. А он будет молиться про себя, чтобы она свернула себе шею.

– Держу пари, ты снова взялся за живопись, ведькогда-то у тебя были такие способности! – льстиво проворковала Салли.Потом, поколебавшись немного, снова заговорила. Только теперь голос у нее сталплаксивый, словно у обиженного ребенка. Мэтт мысленно усмехнулся. Надо же, а онуже успел забыть о ее тактике! Обычно Салли прибегала к ней, когда хотеладобиться чего-то, чего она очень хочет.

– Мэтт… – она снова замялась, – сделай мнеодолжение – пообедай со мной завтра, прошу тебя! Честное слово, мне ничего оттебя не нужно, просто… Словом, мне бы хотелось помириться… так сказать, «зарытьтопор войны», – жалобно пробормотала она.

Мэтт криво усмехнулся. Когда-то она уже сделала это у негоза спиной. С тех пор прошло немало лет. Все годы он ржавел в земле. И трогатьего сейчас значило бы снова разбередить старые раны.

– Хорошая мысль, – пробормотал Мэтт. На него вдругнавалилась такая усталость, что он с трудом ворочал языком. После разговора сСалли он и раньше всегда чувствовал себя словно выжатый лимон. – Толькодавай обойдемся без обеда, а? К чему ворошить прошлое? Да и о чем нам с тобойговорить?

– Ну… говорю же, я хотела извиниться. Я ведь оченьвиновата перед тобой.

Он представил себе воочию нежный, лживый голос, искаженноенеподдельным раскаянием лицо и внутренне возмутился до такой степени, что струдом удержался от грубости. Если бы она стояла рядом, он встряхнул бы ее заплечи, крикнул, чтобы она немедленно перестала. Как легко, оказывается,вернуться в прошлое… и как неимоверно трудно. Ни за что, только не это!

– Не нужно, Салли, – мягко, почти нежно проговорилон, и Салли вдруг пришел на память образ прежнего Мэтта: человека, которого онакогда-то любила и с которым поступила так жестоко. Что бы ни произошло, думалмежду тем Мэтт, они с Салли должны помнить только то хорошее, что когда-то быломежду ними. – Забудем об этом.

– Я хочу, чтобы мы с тобой остались друзьями!

– Для чего? – удивленно вскинул брови Мэтт. –У нас и так есть друзья.

– Но ведь у нас с тобой двое детей. Возможно, для нихочень важно, чтобы между отцом и матерью снова восстановились нормальныеотношения.

Как странно, однако, что ей пришло это в голову толькосейчас! Впрочем, что ж тут странного? Салли всегда думала только о себе. И разона сейчас завела об этом разговор, стало быть, нужно держаться начеку, решил он.Слишком хорошо он знал ее и сейчас готов руку дать на отсечение, что онаготовит ему ловушку. Ну что ж, усмехнулся про себя Мэтт, он сыграет с ней в ееигру.

– Не знаю даже… – нерешительно промямлилон. – Как-то не вижу смысла.

– Но ведь мы же с тобой как-никак пятнадцать лет былимужем и женой! Разве это ничего не значит? – патетически воскликнулаСалли. – Неужели нельзя остаться просто друзьями?

– Должен напомнить тебе, моя дорогая, хоть это, можетбыть, и грубо с моей стороны, – фыркнул Мэтт, – что ты бросила меняради моего лучшего друга. А потом забрала детей и уехала за тысячи миль отсюда,вдобавок сделав все возможное, чтобы помешать мне видеть их! Ты не забыла, чтона целых шесть лет вычеркнула меня из их жизни?! Сдается мне, вела ты себякак-то не по-дружески!

– Знаю… знаю… Ах, Мэтт, я наделала столькоошибок! – всхлипнула Салли. И тут же, что было особенно противно, перешлана доверительный тон, который Мэтт терпеть не мог еще с прошлых времен. –Кстати, может, тебя утешит, что мы с Хэмишем так никогда и не были счастливы.

– Печально, – пробормотал Мэтт. По спине у негопобежали мурашки. – Странно… а у меня всегда складывалось впечатление, чтовы на редкость счастливая пара. Хэмиш обожал тебя и детей. – И вообще былна редкость славным парнем. «До того как удрал с Салли», – добавил он просебя.

– Обожал? Да, конечно. Но никогда не понимал – не точто ты. Нет, ты не подумай… Хэмиш был очень хороший. Жаль только пил, какверблюд. В конце концов это и прикончило его, – ворчливо бросила Салли. И,смутившись, добавила: – Знаешь, из-за этого в последние годы между нами даженичего не было…

– Салли, ради всего святого, не надо такихподробностей! – окончательно перепугавшись, взмолился Мэтт.

– Ах, прости… я совсем забыла, какой ты у насстеснительный.

Что касается разговоров – да. А вот в спальне Мэтт никогдане отличался закомплексованностью, и Салли прекрасно это знала. Ей и вправдуего не хватало. Хэмиш классно рассказывал анекдоты и всегда пребывал вотличнейшем расположении духа. Но при этом гораздо охотнее укладывался впостель один, чем с женой, предпочитая супружеским ласкам крутую порнушку повидео и бутылку.

– Давай остановимся на этом, ладно? Честно говоря, невижу смысла продолжать разговор. Жизнь все-таки не фильм, который можнопрокрутить заново. Между нами все кончено, Салли. Повторения не будет.

– Глупости, Мэтт! И ты сам это знаешь, – бросилаона. Мэтт угрюмо чертыхнулся про себя – ощущение было такое, словно она ткнулав него концом обнаженного провода. Проклятие, ей все-таки удалось нащупать егобольное место! Все десять лет Мэтт знал, что бессилен забыть эту женщину. ДляСалли это не составляло тайны. Мэтт готов поклясться, что она моментально этопочувствовала, как акула чует в воде запах свежей крови.