Впрочем, ту же самую надежду питал и Мэтт. Их борьба длиласьуже давно, и оба не желали сдаваться. Однако со временем Офелия почувствовала,что потихоньку начинает колебаться. Что же до Мэтта, то он был тверд как скала.

– Вы просто никак не можете смириться с мыслью, что всеэти несчастные, выброшенные на улицу, вовсе не обязательно закоренелыепреступники, а просто раздавленные жизнью люди, которые отчаянно нуждаются внашей помощи. А ведь среди них есть и дети, и глубокие старики – подумайте оних! Не могу же я с милой улыбкой взять расчет и заняться чем-то еще?! Если нея, то кто? Видели бы вы этих несчастных! Да меня бы потом замучила совесть,если бы я сделала, как вы хотите. Так что просите что-нибудь еще, – закончилаОфелия.

– Нет, дорогая. Больше мне ничего не нужно. Ну, раз выотказываете мне в такой малости, пусть Санта вас накажет, и пусть вы найдете всвоем рождественском чулке кусок угля вместо подарка!

Иной раз Мэтта начинали грызть сомнения. А что, если Офелияправа? Что, если он просто преувеличивает опасность, которой она подвергается?Она так часто уверяла его, что ничем не рискует, но Мэтта все еще терзал страх.Выслушав его обиженное пожелание, Офелия только рассмеялась – она и неподозревала, что Мэтт давным-давно уже приготовил ей подарок. Оставалось тольконадеяться, что он ей понравится.

С разрешения Офелии он купил для Пип роскошный велосипед, накотором можно было бы кататься не только по дорожкам городского парка, но и попесчаному пляжу и который она могла бы брать с собой всякий раз, когда онивыберутся его навестить. С тех пор Мэтт не раз с тайной гордостью любовалсясвоим подарком – такой велосипед мог подарить только отец, потому что материвряд ли бы пришло подобное в голову. Насколько он знал, Офелия рыскала помагазинам, не зная, что лучше подарить: что-нибудь из одежды или забавнуюигрушку? Когда девочка в таком возрасте, выбрать подарок особенно трудно: вродебы она уже слишком большая, чтобы играть в игрушки, и в то же время явно мала,для того чтобы получать «взрослые» подарки. Мэтт тяжело вздохнул и покачалголовой. Он закатил велосипед в гараж, аккуратно укрыв его брезентом, и,конечно, не удержался – рассказал о подарке Офелии. Та нисколько несомневалась, что Пип будет в восторге.

Единственный подарок, от которого бы он с радостьюотказался, Мэтт все же получил. За неделю до Рождества позвонила Салли исообщила, что прилетает на следующий день с Ванессой и двумя младшими детьми.Четверо детей Хэмиша от первого брака решили провести праздники вместе сматерью. Поэтому Салли решила слетать в Сан-Франциско – как она выразилась,«проведать его». Такого «подарка» Мэтт не ожидал. От досады он едва не бросилтрубку об стену: он мечтал увидеть дочь, а вовсе не бывшую супругу. Саллисообщила, что остановится в «Ритце». По уже сложившейся привычке Мэтт кинулся кОфелии жаловаться. И застал ее у двери – она как раз отправлялась на ночноедежурство.

– Ну и что мне прикажете делать? – возмущенногаркнул Мэтт. – Глаза бы мои на нее не смотрели! Если бы не Несси! Хорошохоть, она сразу же уедет вместе с нами на Тахо! Несси, я хочу сказать, а неСалли, конечно, – проворчал он.

Офелия немного расстроилась, хотя и виду не подала. Запоследние недели она слишком привязалась к Мэтту, чтобы сейчас безразличноотнестись к приезду его хоть и бывшей, но все же жены. А вдруг он сновавлюбится в нее? Любил же он ее раньше – значит, может увлечься и теперь,несмотря на все гадости, которые она ему делала. Успокоенная заверениями Мэтта,Офелия давно уже не думала о ней, и вдруг – известие о приезде Салли… словноснег на голову! Какой-то внутренний голос нашептывал Офелии, что они непременновстретятся. Уж Салли не упустит случая попробовать вновь разжечь в душе Мэттапрежние чувства. Ах, мужчины порой так потрясающе наивны, что просто плакатьхочется! Одно ее настойчивое желание непременно приехать сюда должно было быоткрыть Мэтту глаза! Неужто он еще не догадывается, что у нее на уме? И Офелиякак можно деликатнее попробовала намекнуть ему на свои подозрения.

– Салли?! – фыркнул Мэтт. – Не смешите меня,дорогая. Все давно уже в прошлом. Просто она не знает, куда себя деть, вот ивсе. К тому же нужно решить, как быть с фирмой. Офелия, клянусь, вам не о чемтревожиться. Прошло уже десять лет. Уверяю вас, я давно излечился от нее. –Голос его звучал уверенно, но женский инстинкт Офелии подсказывал, что нужнобыть начеку.

– В жизни и не такое случается, – осторожнопредупредила она.

– Только не со мной. Для меня вся история закончиласьмного лет назад, куда раньше, чем для нее. Вспомните, это ведь она бросила меняради парня, у которого карманы были набита туже, чем у меня, – зло заметилМэтт. Видимо, оскорбленное мужское самолюбие до сих пор давало о себе знать.

– Да. Но теперь он умер, и все его деньги достались ей.Она чувствует себя одинокой, и ей страшно. Поверьте мне, Мэтт, Салли навернякачто-то задумала.

Но Мэтт упорно не желал ей верить – до той самой минуты,пока Салли, водворив детей в «Ритц», не позвонила ему.

Самым что ни на есть медовым голосом она принялась упрашиватьМэтта прийти к чаю. Конечно, она устала после многочасового перелета и выглядитжутко, пела она, но Мэтт даже представить себе не может, как ей не терпитсяувидеть его после всех лет разлуки.

В памяти Мэтта немедленно всплыли предостережения Офелии, ноон только отмахнулся от них, словно от надоедливой мухи. Просто Салли в памятьо прошлом старается вести себя так, словно они старые друзья. Ну и пустьстарается, все равно он никогда не простит ей попытки украсть у него детей,злорадно подумал Мэтт. В душе его жили ненависть и презрение к этой женщине,но… ведь, кроме души, у человека есть и тело, верно? А тело Мэтта отреагировалонезамедлительно. Сработал своего рода рефлекс, как у павловской собаки, и Мэттвдруг безумно разозлился, причем даже не столько на Салли, сколько на себясамого. Ему следовало бы помнить, как она любит испытывать свою власть надлюдьми.

– Где Несси? – резко бросил Мэтт, нисколько нескрывая, что ему нужна дочь, а вовсе не бывшая жена. Со вчерашнего дня онбуквально считал минуты до ее приезда.

– Тут, – с напускной кротостью проворковалаСалли. – Бедная крошка тоже устала.

– Ничего, у нее будет время выспаться. Передай ей, чтогде-то через час я буду ждать ее внизу. Пусть спускается. – От волненияМэтт даже не заметил, что кричит. Он отстал от Салли, только когда та клятвеннопообещала, что все передаст.

Мэтт собирался, как на свидание, – ринулся в душ,побрился, переоделся, придирчиво выбрав тот пиджак, который ему больше всегошел, и к нему серые слаксы, и когда он подошел ко входу в отель, многиеоборачивались ему вслед. Он торопливо обежал глазами холл. А что, если он вдругне узнает ее, промелькнуло у него в голове. Что, если она изменилась таксильно… И тут он увидел ее. Она сжалась в комочек в углу, словно испуганныйолененок, и лицо у нее было такое же жалкое и беззащитное, как десять летназад, когда ее отняли у него. Только тело ее стало восхитительно-женским, игрива длинных светлых волос разметалась по плечам, словно хвост кометы. Обнявдруг друга, отец с дочерью не смогли сдержать слез. Дочка спрятала лицо у негона плече и, хлюпая носом, осторожно, как слепая, ощупывала его лицо кончикамипальцев. И будто бы не было долгих шести лет! Мэтт с трудом подавил желаниевзять дочку на руки, как маленькую. Они смотрели в глаза друг другу, смеясь иплача от радости.