– Шутите, да? Да я всего боюсь – вас, себя, жизни,судьбы. Хороших новостей, плохих новостей… разочарования, предательства, смерти– не важно, вашей или моей… Дальше перечислять?

– Нет, нет, спасибо, хватит. Пока, во всяком случае.Остальное оставьте на потом. Расскажете при личной встрече, хорошо? Еслихотите, можем даже посвятить этому весь день, – шутливо пообещал он,словно нисколько не сомневаясь, что ее страхи и в самом деле займут немаловремени.

И тут же снова стал серьезным. Мэтту совсем не нравилось,что Офелия боится всего на свете. Сам он нисколько не сомневался, что впередиих ждет счастье. И будь это в его власти, он бы с радостью поделился с нейсвоей уверенностью.

– Что мне сделать, чтобы вы успокоились? – нежноспросил он.

– Боюсь, это не в вашей власти. Мэтт. Просто дайте мненемного времени. Хорошо? Ведь я только что узнала, что мой брак, который ясчитала счастливым, был всего лишь фарсом. Это нелегко, поверьте. И честноговоря, не уверена, что у меня хватит решимости сделать еще одну попытку.

Сердце Мэтта болезненно сжалось.

– Дайте мне хотя бы шанс! Пообещайте, что не станетепока ничего решать! Неужели мы с вами не заслужили право на счастье? Лучше ужжалеть о том, что сделано, чем о том, что не сделано. Вы слышите меня, Офелия?Не спешите, хорошо, дорогая? Вы мне обещаете?

– Я постараюсь. – Это было все, чего он смог отнее добиться.

В глубине души Офелия считала, что Мэтту лучше бы попытатьсчастья с кем-то еще, кого жизнь не била так жестоко, как ее, и кому недовелось на своей шкуре испытать, что такое предательство. Бывали минуты, когдаей казалось, что для нее жизнь уже кончена. Но с другой стороны, рядом с Мэттомею всегда овладевало восхитительное чувство защищенности, покоя, уверенности,что все будет хорошо, а ведь это уже немало.

В ближайшие выходные Мэтт приехал в город, и они пообедаливтроем в ресторане. А в воскресенье Офелия с Пип, в свою очередь, отправилисьна побережье навестить его. Роберт тоже собирался на один день приехать изСтэнфорда, и Мэтту не терпелось их познакомить. Он понравился Офелии с первоговзгляда – Роберт оказался на редкость приятным молодым человеком; он былвылитый отец и, несмотря на долгую разлуку с Мэттом, сумел сразу сблизиться сотцом. Как это часто бывает, гены оказались сильнее, и слава Богу, подумалаона. Роберт нисколько не скрывал, как его огорчает вероломное предательствоматери, и в то же самое время великодушно допускал, что только любовь к детямтолкнула ее на такой шаг. Правда, он смущенно признался, что Ванесса, узнав обовсем, так разозлилась, что до сих пор не разговаривает с Салли.

После поездки Мэтта Офелия заметно повеселела. Мэттнесколько раз клал руку ей на плечи, когда они гуляли по берегу, но ни разу несделал попытки обнять ее или поцеловать – словом, не сделал ничего такого, чтобы навело Пип на мысль, что между ними что-то происходит. Судя по всему, онрешил дать Офелии время привыкнуть к этой мысли. Было заметно, что их отношенияслишком важны и дороги для него, чтобы он мог рисковать поставить их подугрозу. Вероятно, Мэтт рассудил, что будет лучше, если он не станет торопитьОфелию.

В понедельник вечером Мэтт решил позвонить ей и уже протянулруку к телефону, как тот неожиданно зазвонил. Сердце у него радостноподпрыгнуло – почему-то Мэтт решил, что это она. Офелия выглядела такойумиротворенной и счастливой, когда они прощались. Потом он позвонил ей вечеромузнать, как они добрались до дома, и у нее было чудесное настроение. Он едва несказал, что любит ее, но в последнюю минуту удержался – ему хотелось видеть еелицо, когда он скажет ей главные для него слова, а по телефону это невозможно.Но звонила не Офелия, как он втайне надеялся, и даже не Пип. Звонила Салли изОкленда, и сердце Мэтта ухнуло в пятки, едва он услышал ее голос. Салли рыдалатак, что едва могла говорить. Первая мысль Мэтта была о Ванессе. Представив,что с дочерью случилось несчастье, он похолодел от ужаса.

– Салли? – Он не мог разобрать ни единого слова,но, прожив с ней столько лет, нисколько не сомневался, что это она. – Вчем дело? Что случилось?

Все, что ему удалось разобрать, – это «рухнул…теннисный корт…», и потом вдруг с невероятным облегчением, к которомупримешивалось чувство вины, Мэтт наконец сообразил, что она говорит о своеммуже. Слава Богу, с Ванессой все в порядке.

– Что произошло? Ничего не могу понять. Что там сХэмишем? – «Интересно, с чего ей вздумалось звонить именно мне?» –промелькнуло у него в голове.

Он услышал еще одно сдавленное рыдание. И внезапно словаполились бурным потоком. Мэтт только морщился от жалости, пока она кричала в трубку:

– Хэмиш мертв! Час назад на теннисном корте у негослучился сердечный приступ. Его пытались спасти, но… вес напрасно. Онумер. – Салли принялась опять хлюпать носом.

А Мэтт невидящим взглядом уставился в пространство. Передего внутренним взором чередой проплывали воспоминания, похожие на мельканиекадров старого фильма. Вот Салли говорит ему, что собирается уйти и забрать ссобой детей, что вскоре все они переедут в Окленд… Вот до него впервые дошло,что его жена изменяет ему с его лучшим другом, это с ним она теперь будет житьв Окленде с его, Мэтта, детьми… «Мы с Хэмишем собираемся пожениться». Он тогдаедва не рухнул, оглушенный такой новостью. Тогда он еще не знал, что из-завероломства Салли целых долгих четыре года будет лишен возможности простопоговорить с детьми. И вот теперь она звонит ему – сказать, что Хэмиш умер.Мэтт вряд ли смог бы объяснить, какие чувства он испытывает в эту минуту,узнав, что его прежний друг, тот самый, который увел у него жену, мертв.

– Мэтт, ты меня слышишь? – всхлипывала Салли. Онато и дело сбивалась, захлебываясь слезами, говорила что-то о похоронах, потомперескакивала на детей, и снова принималась вспоминать, как Хэмиш любилРоберта, и опять плакала, просила Мэтта, чтобы он уговорил Роберта приехатьпомочь… на нее разом свалилось столько дел, а ведь их с Хэмишем дети еще совсеммаленькие. Мэтт внезапно почувствовал, что у него голова идет кругом.

– Да, конечно, я тебя слушаю. – И вдруг онвспомнил о сыне. – Хочешь, чтобы я позвонил Роберту и попросил его вернуться?Если ты боишься, как он это перенесет, могу взять машину и сам съездить к немув Стэнфорд. – Как иной раз судьба причудливо тасует колоду, пришло ему вголову. Один отец сменил другого. Хотя и цинично это звучит, но старина Хэмишубрался на редкость вовремя!

– Я уже позвонила ему, – отрезала Салли. Конечно,ей и в голову не пришло подумать о том, что это может расстроить Роберта. Вэтом была вся Салли – она всегда думала только о себе!

– И как он воспринял? – с тревогой в голосеспросил Мэтт.

– Понятия не имею. Впрочем, мальчишка всегда обожалХэмиша.

– Я позвоню ему, – поспешно предложил Мэтт, едваудерживаясь от желания бросить трубку.