Англия, наоборот, была заинтересована в сохранении навигационных прав и поддержке планов Боливара по захвату Кубы. Британскому представителю Эдварду Докинсу было предписано проинформировать конгресс о том, что Великобритания «вовсе не хочет отказывать Соединенным Штатам Америки в праве атаковать Кубу… Однако мы также не хотим помогать Соединенным Штатам препятствовать Колумбии и Мексике в их претензиях на этот остров. Мы вряд ли разочаруемся, если эти претензии станут реальностью. Нам следовало бы сожалеть об этом, но мы не оставляем за собой права контролировать военные операции одной страны против другой».

По сути, это означало, что Боливару была уготована роль инструмента в реализации британских амбиций на Карибских островах, что неизбежно привело бы к войне с Америкой. Но было слишком поздно: оппортунистическая позиция Великобритании разочаровала ее друзей. Соединенные Штаты установили свою власть в регионе. Через двадцать лет они отберут у Мексики Техас. Британию вытеснили. Забыли даже о заслугах тех самоотверженных солдат и офицеров из Англии и Ирландии, что служили в батальоне Альбиона и боролись вместе с Сан-Мартином за свободу Испанской Америки. Только через сто лет, на Панамериканской конференции 1926 года, об этом было сказано: «Можно смело утверждать, что на полях сражений войны за независимость Испанской Америки нет такого места, где не пролилась бы британская кровь».

12 декабря 1826 года бледный и уже больной Каннинг вошел в палату общин, низшую палату английского парламента, и произнес знаменитые слова оправдания: «Стоит ли нам блокировать Кадис, если Франция оккупирует Испанию? Нет. Есть другой выход. Мы можем компенсировать наши потери в другом полушарии. Взглянув на Испанию глазами наших предков, я решил: если Франция захватит Испанию, мы не должны позволить ей захватить испанские колонии. Новый Свет должен уравновесить силы Старого Света».

Разумеется, Каннинг требовал слишком многого. Но даже если он сильно преувеличивал свою роль и роль Великобритании в завоевании независимости странами Латинской Америки, это было великолепное обоснование его политики. Каннинг умер в сентябре 1827 года, сумев вернуть Великобритании репутацию защитника Латинской Америки, даже тогда, когда ее страны стали независимыми. Боливар и другие лидеры континента хорошо знали об этом. Англия долгое время была другом Латинской Америки. Она поощряла и поддерживала молодые республики. Соединенные Штаты Америки намного позже протянули руку дружбы латиноамериканским странам, к тому же порой делали это весьма неуклюже. И у Англии, и у США были собственные коммерческие и политические цели в Латинской Америке. Они извлекали выгоду из своей деятельности на этом континенте. Провал Панамского конгресса и крушение надежд Боливара, связанных с ним, стали первым проявлением постоянного присутствия Соединенных Штатов в этом регионе.

Однако теперь Боливар вновь был нужен Великой Колумбии. Необходимо было предотвратить наметившееся разделение этой страны. В августе 1826 года Боливар отправил Паэсу письмо, в котором поделился с ним своими плохими предчувствиями. Боливар объявил, что покидает Лиму. Чванливая аристократия посмеивалась над Освободителем, но его присутствие в городе обеспечивало стабильность положения, поэтому они умоляли Боливара остаться. Напротив его резиденции в Вилья-Магдалена аристократы устроили большую демонстрацию. Они просили Боливара не уезжать. Женщины Лимы ради этого использовали собственные способы… На это Боливар ответил в свойственной ему напыщенной манере: «Дамы! Я не могу найти слов, достойных вашего очарования… Кто же может сопротивляться языку красоты? Я служу красоте, ведь свобода так чарующе прекрасна! Она — источник счастья. Она украшает наш жизненный путь цветами…»

Боливар, однако, отложил свой отъезд всего на несколько дней. 4 сентября его корабль покинул берега Лимы. На прощание Боливар значительно произнес: «Берегитесь всадников анархии».

Проблемы Великой Колумбии заключались в неудавшейся попытке объединить два абсолютно не похожих друг на друга государства. В Новой Гранаде преобладало белое население. Образованный и процветающий средний класс занимал в этой стране крепкие позиции. Венесуэла была тропической страной с преобладанием цветного населения, где царило беззаконие. Новой Гранадой руководил педантичный Сантандер, во всем следовавший букве закона. Венесуэлой управляли бывшие военачальники Боливара: Мариньо, Арисменди, Бермудес и Урданета. Паэс был первым среди равных. Основой экономики этой страны являлись феодальные поместья. В Новой Гранаде бурлила политическая жизнь и действовал конгресс. В Венесуэле все решали военачальники. Обе стороны, венесуэльская и гранадская, вели себя весьма нервозно и агрессивно.

Как вице-президент, Сантандер во время отсутствия Боливара формально отвечал за оба региона, но его попытки установить свою власть в Венесуэле нельзя назвать удачными. Одним из его первых шагов на этом поприще стал смертный приговор, вынесенный им чернокожему венесуэльскому полковнику Леонардо Инфанте. Казнь была задумана как акт публичного устрашения. Сантандер лично присутствовал на казни. Это возмутило венесуэльских лидеров. Сантандер выпустил приказ о военной мобилизации всех мужчин от шестнадцати до пятидесяти лет, но мало кто из венесуэльцев подчинился ему.

Паэс насильно рекрутировал тысячи человек. Его люди врывались в дома обывателей. Поведение Паэса привело Сантандера в ужас. Он приказал ему явиться в Санта-Фе-де-Боготу и ответить за свои действия.

Паэс написал Боливару, умоляя его вернуться и спасти страну от развала, а заодно и от неумелого правления Сантандера. Боливар был настроен решительно. Во время путешествия на север, которое проходило через Анды, его с энтузиазмом встречали в Кито и даже в Пасто. Боливар написал Сантандеру, угрожая отвернуться от него, если тот не согласится на пересмотр конституции Великой Колумбии. Это позволило бы установить жесткое правление в стране.

Сантандер уступил, потому что без поддержки Боливара был не в состоянии противостоять Паэсу. Капризные конституционалисты Санта-Фе-де-Боготы ненавидели Боливара, но не имели сил бороться с ним.

Боливар приближался к Боготе. Сантандер верхом на лошади выехал ему навстречу в город Токайма. Требование Боливара о пересмотре конституции страны было удовлетворено. Взамен Сантандер потребовал, чтобы Боливар отказался стать диктатором Великой Колумбии (об этом просил его и Паэс), приструнил неукротимых льянерос и снял Сукре с должности вице-президента Великой Колумбии.

Боливар необдуманно согласился на условия Сантандера. Впоследствии это привело к тому, что он потерял двоих своих самых главных союзников — Паэса и Сукре, в то время как Сантандер по-прежнему оставался его противником.

Сантандер возвратился в Боготу. Там он стал распространять слухи, будто Освободитель направляется в столицу, чтобы захватить власть. Вместо триумфальных арок и обычных приветствий к приезду Боливара приготовили лозунг «Да здравствует конституция!».

Узнав об этом, разгневанный Боливар тотчас же поскакал в Боготу, несмотря на проливной дождь и глубокую ночь. Пять лет Боливар не был в столице. Вместо радостных толп народа он увидел спешно собранные Сантандером небольшие группы людей, скандировавших: «Да здравствует конституция!» С трудом сдерживая гнев, Боливар поднялся на стременах и выкрикнул в ответ: «Да здравствует Республика! Да здравствует наш выдающийся вице-президент (Сантандер)! Да здравствует конституция!»