И тут Петерослабил хватку. Его противник потерял сознание, сам же он, напротив, пришел всебя и вновь обрел способность рассуждать здраво. Он не был убийцей. Он до сихпор ни разу никого не лишил жизни и не собирался делать это сейчас. Сняв с себягалстук, он заломил за спину руки Антонино и крепко связал их. На верстакестоял телефон. Петер позвонил в полицию, продиктовал адрес сыроварни и сообщил:

— Здесьнаходится нарколаборатория. Вы найдете здесь и наркодельца. Его зовут АнтониноКатания.

Он медленноопустил трубку на рычаг и вышел.

Ему оказали первуюпомощь в клинике «Салюс». Ночь он провел в Болонье, а наутро улетел вСоединенные Штаты, чувствуя, что должно пройти время, прежде чем он найдет всебе силы вернуться на виллу и ответить на вопросы Марии.

Петер вернулся наозеро, когда солнце начинало склоняться к закату. Мария радостно бросилась емунавстречу.

— Скажи, чтотебе меня не хватало, — ласково попросил он, сжимая ее в объятьях.

— Мне тебя нехватало, — повторила она. — Не покидай меня больше, — ее голосзвучал умоляюще, она спрятала голову у него на плече. Потом Мария подняла кнему лицо, а он наклонился и поцеловал ее в губы.

Это был их первыйпоцелуй, смягченный стыдливостью, верной спутницей самых искренних и чистыхчувств.

— Ты мненужен, потому что я люблю тебя, — призналась она.

Его лицоосветилось радостью. Крепко прижимая ее к себе, он прошептал:

— Если бы яне боялся показаться смешным, я тоже сказал бы тебе, что я тебя люблю.

— Тогдапочему бы тебе меня не поцеловать? — тихонько спросила Мария.

Петер покраснел,как мальчишка:

— Не думал,что в моем возрасте еще могут происходить подобные вещи.

Несколько минутони стояли обнявшись и молчали, а затем медленно направились к вилле.

Экономка ждала ихна пороге дома.

* * *

Для Марии это былапервая ночь любви. Она испытала удивительно нежное, сладкое чувство,порожденное годами дружбы, взаимного уважения, своего рода обожания, котороепитал к ней Петер, и ответной благодарности со стороны Марии по отношению кнему. Они занимались любовью с самозабвенным восторгом, прогнавшим все страхи,а потом улыбнулись друг другу, как подростки, очарованные чудесным открытием.

Мария не сталарасспрашивать его о результатах предпринятого им расследования, Петер тожестарался избегать этой темы.

Они очень поздноспустились к ужину. Экономка накрыла стол на террасе, увитой страстоцветом,возле декоративного бассейна с кувшинками, в котором сновали японские кой [44], сверкающие в лунномсвете подобно алмазам. Легкий вечерний ветерок шелестел листвой каменных дубови доносил до них тонкое благоухание лимонных деревьев.

— Что с намибудет? — Глаза Марии радостно светились.

— «И жили онидолго и счастливо», — произнес Петер. — Как в сказках.

— Навсегда? —спросила она.

— До концанаших дней, — провозгласил он с шутливой значительностью.

Подошел официант ивполголоса сообщил:

— Ваш сынедет сюда.

— Я пойду всвою комнату, — решила Мария.

— Поставьтееще один прибор, — приказал Петер официанту, ласково, но настойчивоудерживая ее за руку.

— Я не хочу,чтобы он чувствовал себя неловко, — настаивала Мария.

— Я слишкомдолго прятал тебя от него.

В эту минутупоявился Джанни и наклонился, чтобы коснуться губами щеки отца.

Марияприветствовала его улыбкой.

— Какаярадость и какая честь наконец-то познакомиться с загадочной женщиной, —промурлыкал молодой человек насмешливым, фатоватым тоном.

Мария пожала емуруку. Он был хорош собой и совершенно не похож на Петера. Только цвет волос былтот же. Джанни выглядел старше своих двадцати пяти лет.

— Надеюсьтебя не разочаровать, — ответила Мария.

— Это вряд ливозможно. У Петера Штрауса есть дар всегда выбирать лучшее. Например, мою мать.Вы ведь незнакомы с моей матерью, верно?

Мария бросилаотчаянный взгляд на Петера, взывая о помощи. Но он был абсолютно невозмутим ипродолжал есть с таким аппетитом, словно их и не было за столом.

— Конечно же,вы незнакомы с моей матерью, — продолжал Джанни все в той жеиздевательски-вкрадчивой манере. — Ведь вы с ней принадлежите к двумразличным галактикам.

Сделав над собойусилие, Мария не ответила на провокацию.

— Почему бытебе не поужинать с нами? — вмешался наконец Петер.

— Боюсь, чтоя прервал вашу приятную беседу. Мне не хотелось бы вам мешать, — возразилДжанни с многозначительной иронией.

— Сядь исъешь что-нибудь, — настаивал отец, не обращая внимания на тон сына.

— Предпочитаюпрогуляться, — ответил Джанни.

— Делай чтохочешь, — пожал плечами Петер. — Ты у себя дома.

— Внизу настоянке я заметил потрясающую «Феррари». Пожалуй, прокачусь на ней, —решил молодой человек.

— Тебепридется спросить разрешения у Марии, — остановил его отец. — Дело втом, что потрясающая «Феррари» принадлежит ей.

Лицо Джаннискривилось в приступе еле сдерживаемой злости. Ему отец никогда в жизни ничегоподобного не дарил.

— Что жтакого необыкновенного сделала эта прекрасная синьора, чтобы заслужить такойроскошный подарок? — выдавил он.

Петер сумелсдержаться.

— Хватит,Джанни, ты действительно переходишь все границы, — оборвал он сына.

Но молодой человеккак ни в чем не бывало продолжал:

— Только неговорите мне, что вы с ним переспали, потому что я этому не поверю.

Она вскочила из-застола, выплеснула содержимое своего бокала в лицо Джанни и стремительнобросилась к лестнице, ведущей в сад.

Петер поднялся ивключил переговорное устройство. Он соединился с караульным помещением у ворот,где дежурила охрана:

— Синьоринауезжает. Пусть кто-то сопровождает ее, — приказал он.

Вернувшись натеррасу, он застал сына в слезах.

— Прости,папа, — пролепетал Джанни, — я испортил тебе вечер. Теперь ты видишь,было бы лучше, если бы я не приезжал сюда.

Отец с усталымвидом опустился на стул.

— Почему тыведешь себя так? Эта девушка ничего плохого тебе не сделала. Ты ее не знаешь.Ты и меня не знаешь. Ты считаешь, что тебе все обо мне известно, а на самомделе не понимаешь ровным счетом ничего, — с горечью заключил он.