— Да, Ваша Светлость.

— Увижу тебя с Есенией — и родственные узы не спасут тебя от участи тех, коих ты самолично подвел к трибуналу.

Архип застыл на мгновение, чувствуя, как к горлу подкатывает злоба от беспомощности и безысходности.

— Да, Ваша Светлость.

1. Kachirlachas (илиар.) — то же значение, что и у слова «ucac», только более грубое.

Глава 20.

На рассвете.

Потертые ступени заскрипели под ее шагами, когда Иветта поднялась на второй этаж. Миновав суетливую атмосферу в большом зале трактира, она с облегчением оказалась возле жилых комнат. Громкая музыка, раскрасневшиеся лица, похабные шутки приглашенных на сегодняшний вечер комедиантов и откровенные наряды женщин так смутили Иветту, что ей не терпелось наконец попасть в комнату к Марку и Ияну. Настроение у людей было радостное и праздничное, хотя это был всего лишь конец недели.

Парни были в трактире уже давно. Исправно платили за комнату, хотя хозяин трактира не настаивал на своевременной плате. В его «Очаге» Марк останавливался постоянно и зарекомендовал себя порядочным постояльцем, чего трактирщик не мог сказать о большинстве других своих гостей.

Остановившись перед дверью, Иветта поправила волосы, проверила, не открывает ли ничего лишнего кружевной воротничок на блузе, и отряхнула черную накидку на плечах. Она промокла под дождем, несмотря на активное использование заклинания защиты от влаги. Упрямый ливень пробил ее магический барьер.

Иветта выдохнула и постучалась. Марк молча открыл ей дверь и пропустил внутрь. Магичка вошла в комнату и оглядела ее.

— Где твой друг? — спросила она.

— Иян — друг Драгона, а не мой.

— Неважно.

— Я не знаю, я не слежу за ним. Ушел по своим делам куда-то.

Иветта прошла к столу и села за него. Несколько раз нервно дотронувшись до своих волос, она вздохнула и поглядела на Марка.

— Садись. Этот разговор не на пять минут.

Марк дернул плечом, взял стул у окна и придвинул его к столу. За это время Иветта вздохнула еще дважды. Он приподнял брови, но ничего не сказал. Сел за стол напротив нее, сделав вопросительный жест рукой.

— Выяснила что-нибудь?

— Да. Об этом и речь, — ответила она, тряхнув кистями рук, чтобы размять их. — Я нашла одно заклинание.

— А как в общем все прошло? Тебя не заметили?

— Я надеюсь, что нет. Я использовала все, что могла. Впрочем, сегодня утром я видела Диту, и она вела себя как обычно, поэтому можно сказать, что все прошло удачно. Итак, заклинание, — Иветта сделала небольшую паузу. — Я знала о нем давно, но не подозревала, что его можно применять и к камням.

— Знала? И почему тебе потребовалось проникнуть в самый секретный уголок Обители, чтобы понять это? — поинтересовался Марк, подперев рукой лицо.

— Оно относится к темной магии, которую высшие маги используют только по необходимости.

— Отлично. Нам это необходимо.

— И вот загвоздка, — недовольно пробормотала Иветта. — Это заклинание имеет отношение к магии связи. Камень, который я создала, связан со мной и с теми, кого он перенес.

— К чему ты ведешь?

— Мне нужна кровь.

— Кого? — хмыкнул Марк. — Младенца, девственницы, эльфа? Назови, и я принесу.

— Нужна моя кровь.

— Только не говори, что боишься уколоть пальчик. Или крови требуется много?

— Как раз таки одна капля, но проблема в том, что все заклинания, касающиеся крови, запрещены в стенах Обители. Я не могу там этого сделать. Мою магию отследят.

— Чем тебя трактир не устраивает? — Марк обвел рукой комнату.

— Мне нужны кое-какие предметы, которые можно достать только в Обители. В том числе один толстый гримуар, где содержится формула заклинания.

— Я понял, к чему ты клонишь. Снова нужно проникнуть куда-то со взломом и что-то украсть. Что сразу не сказала?

— Ты меня постоянно перебиваешь, — проговорила Иветта, вздохнув. — Я просто решила сначала посвятить тебя в детали.

— Краткость, Ив, вот что важнее всего на свете, — заявил Марк уверенным тоном. — Зачем мне знать, что ты собираешься делать и как? Единственное, что я должен знать, — что нам мешает и как я должен это устранить.

Иветта улыбнулась.

— Ты человек действия, да?

— Именно, — протянул керник. — Чем дольше мы здесь сидим, тем больше я теряю терпение. Я должен сделать хоть что-то, чтобы найти их.

— Как раз терпение мне от тебя и требуется, — сказала Иветта. — Я смогу достать все необходимое и вернуться сюда, но это займет время.

Марк цокнул языком и прикрыл глаза.

— А сразу нельзя?

— Я не хочу потерять все, что у меня есть.

— Да ну? Оплот? Это все, что у тебя есть? — Марк взглянул на нее исподлобья.

— Я ничего больше не умею, кроме как колдовать, — произнесла Иветта, покачав головой.

— А твои родители?

— Они вернулись в Гальшраир. Я редко получаю от них письма.

— Они хоть рады твоим успехам?

— Конечно. Они… Они просто не любят проявлять свои чувства, — Иветта растянула губы в перекошенной улыбке. — Они всегда настаивали на том, чтобы я занималась магией. Говорили, что мой дар нужно развивать.

Марк понимающе кивнул.

— Поэтому школа магии и Сапфировый Оплот, а твои желания они у домового в бороде видали, — сказал он.

— Нет, все не так, — поспешила возразить Ивета. — Мне нравится то, чем я занимаюсь. Весь этот мир соткан из магии. И когда ты можешь подчинить себе это… Самое приятное в жизни ощущение. Власть. Могущество. Даже несмотря на то, что магия ограничена всякими запретами, это ощущение не пропадает. Да, нельзя пользоваться заклинаниями внушения, темной магией, теургией и тому подобное, но это мизерная плата за ту силу, что способна сделать мир и людей в нем хоть немножко лучше.

— Или уничтожить.

— Я говорю о высшей магии, в ней нет зла. В отличие от темной магии. К которой мне скоро предстоит прибегнуть.

— А правда, что у вас существует какой-то запрет на отношения? — спросил вдруг Марк. — Ну, на любовь и все такое.

Иветта опустила взгляд вниз.

— На браки. Случайные связи не возбраняются, но их тоже рекомендуется избегать, — ответила она.

Марк внимательно вглядывался в ее лицо и гадал, почему его вопрос будто бы застал ее врасплох и почему она отводила глаза от него.

Они были наедине впервые. В холодной, пропитанной запахами вина и табака комнате не самого лучшего (что бы там Марк ни думал) трактира, в тишине, готовой вот-вот разорваться от любого звука. Они никогда не говорили с глазу на глаз, всегда был кто-то третий, кто перетягивал одеяло на себя, кто не давал Марку изучить темноволосую магичку. А в ней было много чего, что требовало его внимания.