— Анна Леонидовна, вы не вовремя, — пожурил меня Кано.

Я перевела ошалевший взгляд на него. Он стоял у своего стола: как всегда одетый в простой костюм, лишь вместо темного галстука — яркий, с язычками пламени. Подозреваю, это была дань национальному празднику, но морщинистая физиономия дознавателя выглядела отнюдь не радостной.

Он держал пистолет, кстати. Разнообразия ради, направленный не на меня.

Я проследила за дулом и вздрогнула.

— Валери?.. — прошептала, не веря своим глазам.

Она неловко горбилась у шкафа с папками и сжимала в руке черную шариковую ручку, с которой медленно капали алые капли. Ее лицо поражало бледностью и не выражало ничего. Как застывшая гипсовая маска, иных сравнений на ум не приходило.

У моих ног раздался стон. Я невольно взглянула вниз и едва сдержалась, чтобы не отскочить с визгом. Хорошо, что позади толпились люди. Перспектива случайно снести кому-то голову хорошо сказывается на самообладании.

— Петр?.. — голос слушался плохо.

Он лежал в позе младенца, прижимая руки к горлу. Сквозь его пальцы сочилась кровь — не била фонтаном, но, как по мне, все равно текла очень быстро. Серый ковер успел запачкаться багрянцем, да и белая рубашка Макалистера превратилась в окровавленную тряпку.

— Посторонитесь, Аня.

Слова Кано не сразу пробились к сознанию. Я убралась в сторону, к напуганной до чертиков Жаклин Сон, позволив людям с каталкой начать оказывать Патрику первую медицинскую помощь.

Вскоре раненого увезли. Кто-то сказал, что его быстро подлатают, но я сочла это утешительной ложью. В родном мире шансы Макалистера были бы почти стопроцентными, однако Долинея заметно отставала в плане технического прогресса.

Когда колесики лязгнули о порог, Патрик махнул рукой и что-то пробормотал. Или я приняла за сдавленное: «Прости…» его стон? Не уверена. Да это и не имело значения.

Я не испытывала к нему ровным счетом ничего: ни былого трепета, ни сочувствия, ни ненависти. Он давно ушел из моих мыслей. Те слова, что мы говорили друг другу, тоже канули в небытие. Они — как реплики из плохого спектакля. Им нет места в реальной жизни. 

Пока я нервно теребила занавеску и комнатный цветок, кабинет заметно опустел. Осталось трое неизвестных мне людей — Толстяк, Квадратная Челюсть и Орлиный Нос, как я мысленно их окрестила. Валери так и дрожала у шкафа. Ручку она уже уронила, и в смятении вытирала пальцы о подол своего сарафанчика — не длиннее того, который долинейские газеты на мне зацензурили. Жаклин со свистом дышала за моим плечом и безуспешно пыталась слиться с обоями.

Кано сидел за столом. Его лицо печального мопса кривилось, когда он смотрел на лежавший перед ним телефон. Я старалась не шуметь, хотя и понимала: долго меня тут терпеть не будут.

Наконец дознаватель принял решение.

— Присаживайтесь, Аня. Вы же рвались сюда, правда? Что поведаете?

Поведать я могла много чего, но Валери сочла именно этот момент подходящим, чтобы рухнуть на колени и зарыдать. Она закрыла лицо руками, размазывая чужую кровь по лбу, и принялась раскачиваться взад-вперед, тихонько скуля. Ее ярко-рыжие волосы растрепались, утонченная заколка-бабочка отлетела к казенным башмакам Орлиного Носа, бретелька упала с плеча, открыв полоску незагорелой кожи. Длинные ухоженные ногти оставляли заметные следы на щеках, туфелька на высоком каблуке лежала под бедром, наверняка причиняя сильную боль, но Валери словно не замечала, что калечит себя.

— Это не я… — стенала она без передышки. — Не я…

Кано вышел из-за стола, легко тронул ее плечо.

— Конечно, это сделали не вы. Я вам верю. Успокойтесь, Валери. Вы должны взять себя в руки и помочь поймать тех негодяев, которые заставляют вас жить в кошмаре. Дышите глубоко, хорошо? Вдох, выдох… Ну что, полегчало? Сходите умойтесь, перекусите что-нибудь и возвращайтесь. Говорят, сладкое гарантированно поднимает настроение. Вам повезло — с вашей восхитительной фигурой не нужно считать калории. Ну же, смелее! Сегодня подают отличный шоколадный торт. Но не задерживайтесь, договорились? Ваша помощь может спасти Долинею.

«Шоколадный торт, значит? А мне вы предлагали только зеленые яблоки», — я проводила взглядом пошатывавшуюся Валери и вздрогнула, когда за ней захлопнулась дверь.

Возникло непреодолимое желание выскочить следом и проверить, действительно ли подружку шаера отпустили на все четыре стороны под честное слово после нападения на человека, однако дознаватель уже смотрел на меня.

— Вам ведь не нужно объяснять, что здесь произошло, Аня? — спросил неторопливо, будто намекая, что требуется развернутый ответ. — Вы понимаете, что случилось? — Его глаза следили за кем-то за моей спиной.

— Ластонцы влезли Валери в голову и заставили ее убить Макалистера. — Я надеялась, что правильно поняла его посыл. — Мерзкое чувство, скажу я вам… Собственные мысли путаются с чужими, и непонятно, какие из них настоящие. Тело не слушается, в голове абсолютный бардак… Эта технология впечатляет. Честно. Говорю как подопытный кролик. Одно странно…

Кано едва заметно напрягся.

— Что, Аня?

— Почему именно Валери? На месте ластонцев я бы использовала Жако Лэй. Она спортивнее и опытнее, у нее Патрик гарантированно отправился бы к праотцам.

Жаклин охнула.

Губы дознавателя дернулись в подобии усмешки. Похоже, что-то такое он и ожидал. Я же, по его мнению, не могла знать об отличиях имплантов агентов и «вариантов».

— Игнатьева! Да как ты смеешь?! Я… Я не… Не игрушка!

Я мысленно закатила глаза и повернулась к Жаклин.

— Вы согласились на безграничный контроль Керейры в обмен на… Напомните, а? Ах да, вас манило бессмертие! Что, практика выглядит паршивее теории, правда? А чувствуется и того хуже. Скоро испытаете на собственной шкуре. Валери теперь под наблюдением, так что ваша очередь убирать за ластонцами. Не волнуйтесь, самоубиться вам пока не прикажут. Патрик, бедняжка, еще жив, так что у вас есть дополнительное задание. И… Оп-па.

Она бросилась на меня, размахивая кулаками в духе рассерженной школьницы. Квадратная Челюсть перехватил ее в полуметре и крепко сжал, позволяя лишь неловко брыкаться. Затем довольно грубо швырнул в кресло и пригрозил наручниками.

— Это ты! — Жаклин указала на меня пальцем. — Ты за всем стоишь! Игнатьева! Ты управляла этой дурочкой! Притаилась среди полицейских и приказала ей убить человека! Обломись! Я тебе не по зубам!

Я взглянула на Кано. Вряд ли он это планировал, когда позволил остаться в кабинете, но мне хотелось воспользоваться ситуацией.

Дознаватель медленно опустил и поднял веки. Надеюсь, это означало согласие, иначе я рисковала обзавестись дырками от пуль.

— Без обид, Жаклин, но мне по зубам все.

Троица громил отреагировала на заявление дружным покладанием рук на выглядывавшие из их кобур рукояти пистолетов.