— Не напоминай, мне до сих пор стыдно, что ты спал почти на голой земле, — она скривила лицо от досады, а он не смог сдержать усмешки, подходя к камину и все-таки отправляя горящую фигурку в зев к другим поленьям.

Когда он обернулся, она наконец совладала со своим лицом, привычно сложив руки на животе.

— Главное, чтобы моей госпоже было удобно, — он усмехнулся, видя, как она обращает на него высокомерный взгляд. Совсем как Меланта. По крайней мере ему так казалось. Но ему это не нравилось. Ему нравились ее настоящие эмоции, которые она не могла скрыть даже под этой иллюзией.

Поэтому Кай в пару шагов сократил между ними расстояние. Руки идеально легли на ее талию, стянутую шнуровкой (как ему казалось). Она не отстранялась, следя глазами, в которых потух огонь. Но они все равно были красивыми. Темно-карими, как крепкий чай, наверное. Хотя, по правде говоря, они были не сравнимы ни с чем. В природе не было второго такого же чуда, похожего по цвету на эти осколки ночного неба. Они были неповторимы. Как и она сама.

— Ты тоже нравишься мне, Этна.

Слова наконец слетели с его губ. Она чуть улыбнулась, а он, убрав темную прядь, выбившуюся из прически, с ее лба, наклонился, со всей доступной ему нежностью касаясь ее полных губ. Они были невероятно мягкими и отчего-то напоминали ему хрупкий бутон цветка. Трудно было сдерживаться и неторопливо изучать ее губы своими, сминая их и ощущая, как сердце разгоняет кровь по венам. Ему хотелось обрушить на нее всю свою нежность и желание, но он сдерживался. Он умеет быть терпеливым. Он умеет ждать. К тому же ему нравилось, как она сама пыталась перехватывать инициативу, обнимая его за плечи. В эти минуты, растягивающиеся на века, он был искренне рад, что может обнимать ее и тонуть в ее поцелуе, забывая о воздухе. Дыша лишь ей одной.

Этна, конечно, привыкла лгать и выдавать себя за сестру, но одна вещь осталась неизменной: она по-прежнему рано вставала, чтобы поприветствовать три светила. Рассветы на Юге значительно отличались от рассветов Севера и Запада. Здесь она наблюдала со своего балкона, как три брата поднимаются над задремавшей стороной, окрашивая черепицы крыш собой и заставляя окна сверкать от этого яркого света. Здесь солнца не прятались за кронами деревьев, не играли в прятки. Здесь они сразу являли себя этому миру. Конечно, на Западе три солнца тоже игриво не выглядывали из-за зеленой листвы, сразу показывая себя просыпающейся природе, но, откровенно говоря, рассвет у воды был значительно красивее рассвета над крышами. Восходя над бескрайним морем, солнца окрашивали его в свои нежные оттенки, будто лениво покидая линию горизонта. Иногда они прятались за воздушными облаками и тогда те светились изнутри, отбрасывая чуть приглушенные краски на воду. Это зрелище было поистине фантастическим и невероятным. От него буквально захватывало дух.

Впрочем, подъем трех солнц был красив по-своему в каждой из сторон. Этна находила его красоту и здесь, на Юге, наблюдая как сонными утрами по ее спальне скачут солнечные зайчики.

Встретив восход светил, Этна возвращалась в свою кровать, чтобы к приходу Ундины сделать вид, что она спокойно спала все это время. Она не была уверена в том, что ее дорогая сестрица любила вставать спозаранку, поэтому перестраховывалась, изображая из себя соню.

Так произошло и этим утром. Ундина вошла в покои Спящей через смежную дверь, распахивая шторы, за которыми уже вовсю сияли солнца. Этна предусмотрительно задернула балконные портьеры после выхода на свежий воздух, поэтому теперь, щурясь и потягиваясь, она медленно открыла глаза, изображая пробуждение.

— Доброе утро, Меланта, — проговорила камеристка, поворачиваясь к кровати и наблюдая за тем, как Этна медленно садится среди своих подушек, подтягивая пуховое одеяло к себе поближе. — Как Вам спалось?

— Доброе, Ундина. Как всегда, прекрасно. А тебе? — вопрос был задан чисто из вежливости, но Ундина, просияв, присела на край большой кровати, поправив свою юбку, чтобы не помялась.

— Очень хорошо! Мне приснился такой замечательный сон про бал. В нем я танцевала с тем самым лордом, который удостоил меня чести на первом балу. Помните его? — Этна кивнула, изображая учтивость на лице и за это получая в ответ мечтательную улыбку бывшей шаманки. — Очень надеюсь, что он и сегодня придет на торжественный прием, и мы сможем провести время вместе. Вы ведь позволите мне подарить ему пару танцев?

— Разумеется, — изображая великую благосклонность на лице, Этна пыталась понять, как Ундина смогла танцевать на первом балу, не имея никаких навыков в этой области. Конечно, после него ее наверняка обучили придворным танцам, но она все равно была под впечатлением от услышанного. Даже бывшая шаманка умеет танцевать и собирается провести за этим занятием почти весь вечер, а она, Спящая, ничего в этом не смыслит. Будет чудом, если она не оттопчет ноги Каю в первую минуту. Мысли о танцах с другими молодыми людьми она даже не допускала. Нужно было что-то срочно придумать, иначе она пропала. Они пропали. Скорей бы настал тот чудесный день, когда больше не придется лгать, говорить ужасные вещи и бояться. Скорей бы наступил тот чудесный день, когда все узнают, кто она, какую ошибку совершила ее мать и что скоро Смерть вернется в земли, с которых ее изгнали. Скорей бы.

День пролетел быстро, наполненный предвкушением от предстоящего бала. Старшие королевы, впрочем, говорили не только про вечер, но и про то, что завтра они устроят день открытых дверей. Этна думала, что он состоится через пару недель, но названные сестры решили, что завтра будет идеальным временем для того, чтобы провести день с любимыми подданными. Все, что могла сделать Спящая — это просто равнодушно пожать плечами, соглашаясь. Можно подумать, у нее был иной выход.

После обеда Этна отправилась готовиться к балу, жалея, что не сможет увидеться с Каем до самого приема. После их второго поцелуя, после того, как он сказал о том, что она тоже нравится ему, Спящую стало еще больше тянуть к русалу. Ей нужно было в разы больше его прикосновений, его взглядов и его поцелуев, чем у нее было сейчас. Это было похоже на зависимость. Она терзала мысли, душу и тело, но Этна не хотела ей сопротивляться. Ей нравилось то, как влияет на нее Кай. И речь не только про чувство влюбленности, нет. Ей нравилось, что с его помощью и поддержкой она смогла принять саму себя, научиться управлять силой и в целом занять место, принадлежащее ей по праву рождения. Если бы не он, она так и осталась бы на Севере, пытаясь принять тот факт, что дорогие ей люди лгали всю ее жизнь. Она бы даже не допустила мысль о том, что можно испытать удачу и сразиться за свое будущее.

С ним она поменяла свое восприятие жизни. С ним она стала другой.

Если бы Спящая знала, что подготовка к балу будет такой изнурительной и долгой, она бы, наверное, просто из-за этого не захотела бы устраивать маленькое возмездие над Мелантой. Подумать только, прошла целая неделя, как она жила при Дворе, а никто пока не догадался, кто она такая. Это было небольшим успехом, которому она искренне радовалась.