Несколько минут понадобилось, чтобы пробиться через этот коридор, очистить от живых врагов витую лестницу вниз. Всего несколько минут, но им всем казалось, что это бесконечно долго!

Таран Воздуха выбивает очередные двери, Молот, в окровавленной, измятой броне, кувырком уходит вперед, под ноги очередных врагов. А сверху на них коршунами падают Ястреб и Лебедь, кромсая, разрубая, расчленяя.

Прямо за спиной Ястреба открывается портал, оттуда выпрыгивает воин в пробитом и окровавленном черном доспехе, с криком:

– Мастер Боли – мой! Нис, пес шелудивый, пробей эту стену!

Нис, длинные волосы которого, казалось, жили самостоятельной жизнью, летали по воздуху, рассмеялся смехом безумца. Около стены, на которую указал Беспутный, из воздуха и водяного пара соткался элементаль, который стал крошить стену своими голубыми кулаками, выбивая из стены огромные куски. С той стороны в элементаля били темные сгустки темной магии.

Ворониха, черные волосы которой, так же как и у мужа, летали, тянулись к его светло-русым волосам, так же безумно рассмеялась, рассекая себе руку. Из брызнувшего водопада крови соткался кроваво-бордовый элементаль, втягивая в себя щедрые кровавые потоки с пола. Кровавый элементаль, с короткого разгона пробивший собой стену, скользя по полу, как по льду замерзшей реки, хватал всех, до кого мог дотянуться, довольно примитивно и без затей шмякая их об стены, потолок, об пол. Кровь убитых тут же широкими потоками вливалась в элементаля, заделывая дыры, что оставляли в нем заклинания Мастера Боли и других темных магов.

А элементаль воды зачищал от врагов другую сторону зала. Они отвлекли на себя все внимание врагов, потому отряд Белого – без потерь и особого напряжения – добежал прямо до главарей врагов. Взмахи мечей, рев Клинка Дракона отсекали конечности темным магам, удары Молота крошили жертвенные камни и алтари.

Марк прыгал от одного обрубка до другого, всаживая в них Клинок Тьмы, выпивая магов, а их Силу пуская на открытие порталов.

В живых оставили только самого Мастера Боли. С ногами, отсеченными по пах, без рук, со сломанным кадыком и вырванным стальными пальцами Ронга языком, он был спеленат Параличом, его разум был запутан.

– Сумрак, не тащи сюда больше людей! – встряхнул Марка Ястреб, видя вваливающихся в зал новых врагов. – Надо будет еще ноги отсюда вытащить!

Марк поднял на Ястреба угольно-черные глаза. Ястреба пробил озноб.

– Малыш! – закричал Белохвост, разрубая, руками разрывая цепи.

От Пятого осталось даже меньше, чем они оставили тела в Мастере Боли. Лицо со снятой кожей, с сожженной плотью, без глаз, без зубов, без ушей, без волос, без языка. Не только рук не было, не было даже ключиц. Располосованное, сожженное тело заканчивалось чуть ниже пупка. Как он жив-то?

С ревом, с безумными глазами, с раскрытым в крике ртом и забралом Белый схватил этот огрызок человека и прыгнул в портал, что открыл перед ним Ронг.

– А этого искал Хранитель! – Марк указал Клинком Тьмы на другой обрубок, – Та же аура. Берем!

– Тут их десятки! – в отчаянии закричала Чума.

Молодая Ворониха, по молчаливой указке Корня, который уже освободил остатки тела Хранителя, обняв его, как дорогой сверток, нырнула в портал.

– Мы не сможем всех спасти! – крикнул Ястреб, видя, как падает, растекаясь кровавым озером, элементаль крови. – Уходим! Беспутный, Сумрак! В обратном порядке! Питес! Жги все, к демонам!

Под ударами жутких мечей и топоров Паладинов Тьмы пал и элементаль воды. Нис Плетью ударил Паладина. Но не знавшая прежде преград Плеть лишь захлестнулась вокруг руки Паладина, а резкий рывок за Плеть чуть не отправил Ниса на лезвия их жутких мечей, не успей Молот поймать Ниса, удержать. Но Посох Резонанса улетел на другой конец зала, за спины Паладинов. Нис взвыл, как раненый. Потеря связи с элементалем так его не ранила, как потеря Посоха.

Удары магии крошили камень и металл, разрывали измененных Тварей и воинов-людей, но Паладинов лишь сдерживали. Воины Белого отступали, огрызаясь магией. И чем больше падало светлых воинов, чем больше выбывало из боя, уходило порталами, тем быстрее шли Паладины Тьмы.

Враги то и дело прорывались, наносили жуткие раны людям Белого. Не стало никакого строя – сражающиеся перемешались в огне и копоти, яростные короткие сшибки кипели в горящем зале, среди падающего свода.

Ястреб выругался, вводя себя в Упоение Боем, бросая свой меч Корню, уже сломавшему оба своих меча о броню Паладинов Тьмы.

По его указке, маги напоследок нанесли совместный удар всем своим арсеналом заклинаний на полное опорожнение Силы – в центр строя врагов, в проем когда-то дверей, через которые врывались все новые и новые темные.

А за буйством магии в атаку пошел и Ястреб. Он легкой бабочкой порхал между мощнейшими, тяжелейшими ударами Паладинов, Клинок Вздоха Дракона ревел не переставая, крутя вокруг Ястреба огненные росчерки и восьмерки. Непреодолимая, даже для магии, броня Паладинов Тьмы, накаченная этой тьмой, сопротивлялась даже огромному жару Вздоха Дракона. И если кисть Паладину Тьмы отсечь можно было и одним взмахом, то вот пробить нагрудник или шлем с одного раза не получалось. Оставался только расплавленный, огненный рубец. Но Ястреб был быстр, ловок и хитер. Он перестал пытаться пробить броню. Он отрубал Паладинам Тьмы кисти, ступни, бил в сгиб колена и в сгиб локтя, в горло, под шлем.

Краем глаза Ястреб увидел, что рядом, опутанный тьмой, сражается и его сумеречный друг. Вместо обломка меча из рук его выросли полупрозрачные, гибкие, темные полосы, что не хуже, чем Вздох Дракона справлялись с Паладинами Тьмы. А сам Марк был не менее ловок, а в чем-то и более – так перетечь-телепортироваться за спину Паладину Тьмы Ястреб не смог бы никогда.

«Время!» – услышал у себя в голове Ястреб сумеречный голос Марка.

Марк полурастворился в окружающих его вихрениях дымки, перетек к Ястребу, опутал его этой дымкой… Миг, и они вываливаются на руки людей уже в лагере.

Ястреб сел, с трудом стянул с себя смятый, разбитый шлем, поводил вокруг ошалевшими глазами, не переставая хрипло, загнанно материться.

Кругом лежали – в разной степени сохранности – бойцы ударной группы.

Корень лишился ноги по колено, Питес был пробит жутким мечом Паладина насквозь, Нестоян лежал отдельно от собственной головы, Комок баюкал обрубок руки, Шепот зажимал рассеченный бок. Молот лежал мешком с расплющенным, разрубленным шлемом и пробитым в нескольких местах доспехом, до сих пор без сознания. На его ногах лежал Камень не в лучшем состоянии. Нис в каком-то оцепенении стиснул свой Посох, за которым он телепортировался магическим Прыжком, из-за чего лишился обеих ног – полностью, застывшим взглядом смотрел теперь на то место, где должны были быть его ноги, но не видел даже своего паха.

Вокруг него хлопотала его жена, слава богам, целая и невредимая, только полностью лишившаяся своей шикарной шевелюры, сгоревшей в огне, пылающем в том зале, и очередного костюма, порванного, сожженного, растерзанного. Воронихи перебегали от одного раненого к другому, делая то, что умели лучше всего – останавливали кровотечение, подгоняли магией кровообразование в телах раненых, чтобы восполнить кровопотерю, и целовали каждого выжившего. Поцелуй снимал болевой шок с раненого человека, успокаивал его.